Суд и законы
Если верить источникам, законы ацтеков действовали достаточно эффективно. Каждый город имел своего главного судью (куаугпи), назначаемого лично тлатоани. Под началом куаутли находился городской суд из трех судей, а также глашатай, судебный пристав и судебные исполнители, адвокаты и прокуроры. Главному суду подчинялись районные суды из двух судий, решавших местные конфликты. А на уровне сельской общины ответственность за соблюдение порядка нес местный чиновник, выполняющий полицейские функции. Судьи обычно начинали свою работу на рассвете и завершали ее на закате с перерывом в середине дня. Все дела рассматривались не дольше 80 дней (четыре древнемексиканских месяца). Местные суды обязательно составляли отчеты в высшие инстанции каждые 12 дней.
Юридическая процедура дознания, расследования у ацтеков проходила следующим образом. Заводилось дело, пиктограммами фиксировалась его суть. Подсудимые могли защищаться сами или с участием защитников-адвокатов. Основными факторами для вынесения приговора были свидетельские показания, результаты расследования, очная ставка и признание. Показания подкреплялись устной клятвой перед судом, жрецом или должностным лицом и «поеданием земли»: приносящие клятву касались пальцем сначала земли, а затем языка, Злостная публичная клевета, лжесвидетельства, подкуп судей и свидетелей рассматривались как преступление и наказывались смертью. В ожидании решения суда подозреваемого сажали в тюрьму из толстых бревен с низкими, сырыми и темными помещениями. Наложенный судом штраф обычно выплачивался куачтли. Когда суд выносил решение по особо серьезному делу (смертный приговор особо важному преступнику и т. п.), оно утверждалось верховным правителем, который при этом клал свою правую руку на священный череп, а левую на золотую стрелу. Смертный приговор приводился в исполнение на рыночной площади, на «лобном месте». Иногда после казни преступника его имущество переходило в руки палача.
Преступления против религии, вроде богохульства или ограбления храмов, случались редко; считалось, что немилость богов навлекает беду не только на отдельного человека, но и на всех сразу. Взяточничество наказывалось смертью. Преступника, навлекшего опасность на общину, ждало изгнание или смерть. Существовали специальные клетки и загоны для заключенных и военнопленных. Если по нерадивости охраны вору удавалось бежать из-под стражи, то по закону с пострадавшим от его преступной деятельности расплачивалась вся община, к которой принадлежал провинившийся охранник, — вина одного из членов общины рассматривалась как ее общая вина.
Воровство наказывалось обращением в рабство до возвращения краденого либо штрафом, вдвойне превышающим стоимость похищенного. Если, будучи рабом, виновный вновь занимался кражами, то его казнили или приносили в жертву. Если кража, совершенная вором в частном доме, была невелика и самому жилищу не причинялся вред, то вор становился рабом того, кто был им обворован. Но при нанесении ущерба дому вора казнили. Уличенный в многократном воровстве также становился рабом пострадавшего, но если последний отказывался от этого, то преступника продавали, чтобы выплатить пострадавшему стоимость украденного. Если стоимость похищенного не была значительной, то вора продавали за цену, соответствующую размеру украденного; за значительную же кражу виновного предавали смерти.
Грабежи на дорогах наказывались публичной смертью; мелкая кража на рынке каралась смертью на месте — вора забивали камнями либо палками прямо на рынке специальные служители, так как даже мелкое преступление вредило торговой атмосфере базара. Столь же сурово наказывались и те, кто присваивал чужую военную добычу или носил украденные воинские украшения и знаки отличия. Беспощаден был закон и к тем, кто не берег завещанное отцами. Если сын знатного ацтека продавал участок, принадлежащий отцу, то его казнили, а если подобным образом поступал сын простолюдина, то его обращали в раба. Если кто-то незаконно продавал или закладывал чужую землю, взятую в аренду, его ждало рабство. За нарушение (уничтожение) межей и вовсе наказывали смертью. Если человек продавал участок дважды, то первый покупатель сохранял право на нее, второй не получал ничего, а мошенник сурово наказывался. Всякий ацтек, кем бы он ни был, присвоивший землю, ему не принадлежащую, подлежал казни (через удушение). Воровство основного продукта питания — кукурузы с поля считалось очень тяжким проступком, требующим смертной казни или обращения в рабство. Если становилось известно, что кто-то из сборщиков дани присвоил себе часть налоговых поступлений или заставил население заплатить больше, чем полагалось, то казнокрада и обманщика-вымогателя бросали в тюрьму, а затем, по расследовании, казнили. При этом члены его семьи лишались имущества (как незаконно нажитого), которое переходило в собственность правителя. (Понятно, что эта юридическая норма могла приводиться в действие не всегда.) Тягчайшим преступлением считалось и хищение золота, серебра и нефрита, особенно если они предназначались для культовых украшений.
Убийство — даже раба — влекло за собой смертную казнь. Та же мера наказания полагалась за убийство кормильца семьи. Однако вдова убитого могла освободить убийцу от смерти, сделав его вечным рабом своей семьи, своих детей или даже своих родственников. Впрочем, такая «плавающая» амплитуда наказания была редкостью. В случае намеренного отравления казнили не только убийцу, но и того, кто обеспечил его ядом. Смерть ожидала бунтовщиков, предателей и дезертиров: их сажали на кол или разрывали на куски. В лучшем случае им отрезали губы, нос, уши, отрубали руки до локтя и ноги до щикотолок. Кроме того, делали известным факт предательства повсеместно, а родных обращали в рабство, вплоть до четвертого или даже пятого колена. В особых случаях виновного казнили мучительной смертью: его сажали в узкую низкую клетку, где нельзя было ни лежать, ни стоять, а пол был утыкан острыми лезвиями из обсидиана. В целях защиты государственных интересов сурово наказывали и тех, кто распускал тревожные слухи и провоцировал панику.
Похищение человека каралось обращением в рабство. Если соучастников подобного преступления было несколько, то с ними поступали следующим образом: один доставался тому, кому они хотели продать свободного человека (в порядке возмещения убытков), другой — тому, кто раскрыл преступление или предотвратил его, третий—...самому пострадавшему либо его родителям (родственникам), если это случалось с ребенком. Тех, кто выдавал себя за высокопоставленное лицо, приносили в жертву. Клеветникам отрубали губы, а иногда и уши. Ссоры и драки карались тюрьмой и уплатой стоимости лечения пострадавшего или возмещением причиненного убытка. Если ссора возникала из-за конфликта по поводу землевладения, то вне зависимости от знатности ссорящихся им вешали на шею початки маиса в знак позора и выводили на рынок.
Пьянство, кроме обрядовых возлияний, также считалось серьезным проступком. Поскольку бог вина в переводе с ацтекского назывался «Два кролика», опьянение у ацтеков измерялось в условных единицах — «кроликах»: считалось, что пьяный человек чем-то напоминал это животное, беспорядочно прыгающее из стороны в сторону. «Два кролика» — это совсем легкое опьянение, предел же — «400 кроликов», но уже и после «300 кроликов» пощады не бывало. Без разрешения жрецов вино пить было нельзя. Появляться в общественном месте навеселе считалось постыдным для воинов. Категорически было запрещено пить во время военных походов. Пьяниц не назначали ни на какую должность, а должностные лица лишались своего поста, если имелись доказательства их пристрастия к выпивке. Строго запрещалось употребление вина беременным женщинам, на свадьбах и различных праздниках лицам моложе 30 лет разрешалось выпить по две чашки вина. Вино давали больным и тем, кто выполнял тяжелую физическую работу. Лишь 50-летним (по другим данным, 70-летним!) старикам разрешалось свободно потреблять хмельные напитки, впрочем, в строго определенном количестве. Общественное порицание, опала, публичное острижение волос на рыночной площади, даже казни путем избиения камнями или палками — такова была кара для пьяниц.
Изнасилование наказывалось очень сурово, вплоть до смерти, причем это могли проделать члены семьи оскорбленной, забив камнями насильника. Прелюбодеев бросали в реку крепко связанными в одной из наиболее распространенных поз для совокупления: лицом к лицу; расстреливали из луков, забивали палками, расплющивали им головы, либо мужчину заживо зажаривали, опрыскивая при этом водой, а женщину просто... вешали. Если прелюбодеев только подозревали, то допускалась их пытка. Опьянение не служило оправданием прелюбодеяния. Случалось, пострадавшая сторона (видимо, муж прежде всего) прощала изменницу, и тогда наказание не применялось. Отметим, что только связь с замужней женщиной рассматривалась как прелюбодеяние, связь же женатого мужчины с незамужней дамой не считалась супружеской изменой. За аборт и лекарь, и беременная женщина приговаривались к смерти как убийцы. Казнь через повешение была наказанием за кровосмешение, а мужеложество, педофилия и скотоложество карались с отталкивающей жестокостью. Жестоко и необычно каралось сводничество: преступнику поджигали волосы на голове, что считалось чрезвычайно позорным. Если сводничество наносило позор семье знатного человека, то сводника предавали смерти.
Согрешившие и не застигнутые на месте преступления могли пойти на исповедь к богине греха Тласольтео-тль. Исповедоваться в грехах можно было только один раз в жизни. Последующие преступления карались со всей строгостью ацтекских законов.
Предусмотрительные граждане старались как можно дольше не прибегать к исповеди в грехах и откладывали ее почти до самой смерти. Решив, что настало время, грешник обращался к жрецу-предсказателю, и тот назначал благоприятствующий день. Окуриваемый благовониями грешник перечислял свои грехи в том порядке, в котором их совершил. Жрец провозглашал наказание — пост, самоистязание или хождение обнаженным.
Понятно, что к разным категориям населения за одни и те же преступления применялись разные наказания либо их нормы отличались, особо это касалось жречества. Например, если сын знатного без разрешения отца продавал его землю или проматывал отцовское имущество, то его тайно вешали; за аналогичный проступок сына простолюдина обращали в рабство; если виновного в нарушении супружеской верности представителя знати казнили в тюрьме, после чего его тело хоронили с почетом, то рядового ацтека жестоко карали публично; если пьяного юношу-простолюдина приводили в школу и там жестоко наказывали палками в присутствии его сверстников, то захмелевшего знатного юнца избивали тайно; жреца, виновного в связи с женщиной, забивали палками, но тоже тайно; жреца, уличенного в пьянстве или противоестественных склонностях, сжигали заживо, но опять-таки тайно, и т. п.
Самосуд не допускался. Напомним, что если муж убивал жену, даже виновную в супружеской измене, его казнили, так как он своим поступком присваивал себе право, принадлежащее только суду.
|
|
Читайте в рубрике «Ацтеки»: |