«Закон крови». Семья и любовь
В архаических обществах, при всем их внешнем разнообразии, была некая общая основа социальной жизни, присущая, разумеется, и охотникам на мамонтов. Олег Микулов справедливо и верно назвал эту основу «Законом Крови». В научной литературе то же самое явление называется экзогамией.
Экзогамия — это не что иное, как абсолютный и категорический запрет на любые половые связи между членами одного Рода. Даже в тех случаях, когда реальное кровное родство между общинниками, называющими себя «детьми Мамонта» или, скажем, «детьми Куницы», является весьма отдаленным, а то и вовсе отсутствует, их неоспоримая принадлежность одному тотему делает их всех «братьями» и «сестрами». Любовная связь в данном случае рассматривается как тяжелейший грех, за который — если случится такая беда — придется расплачиваться не одним непосредственным виновникам, но и всему Роду.
Если перевести все это на язык науки, то сущность Закона Крови есть представление о кровнородственной связи некоего человеческого коллектива внутри себя и одновременно — с каким-либо видом животных или птиц (реже — растений) через Первопредков — существ, сотворивших этот Мир. Как уже говорилось выше, Первопредки обладали как человеческими, так и звероподобными чертами. Жили они, разумеется, в «Начальные Времена» или «Времена Сновидений». Это основа тотемизма — идеологии всех архаических обществ!
Таким образом, главной «идеологической» единицей любого такого общества (включая, разумеется, и охотников на мамонтов!) являлся Род. Все члены его считались связанными друг с другом по крови, независимо от того, было между ними реальное кровное родство или нет. «Реальное» — это, разумеется, с нашей точки зрения. Для человека той культуры, будь то палеолитический охотник или австралийский абориген начала XX века, «родство» по тотему было более, чем реальным. Отсюда вытекал и ряд постулатов, довольно отличных от наших обыденных представлений.
Жениться, выходить замуж и вообще вступать в половую связь могли только мужчины и женщины, принадлежавшие разным Родам. Конечно, время от времени это не могло не приводить к парадоксам — опять-таки, с точки зрения современного человека — или героя романа «Закон Крови», безнадежно и страстно влюбившегося в свою «сестру». Да, вероятно, в архаическом обществе подобные случаи могли иметь место — подобно тому, как в обществе цивилизованном случаются извращения в половой сфере. Но, разумеется, влечение такого рода должно было расцениваться всеми окружающими как нечто абсолютно противоестественное и преступное.
В небольших охотничьих общинах эпохи верхнего палеолита отсутствие каких бы то ни было раздоров сородичей из-за женщин, равно как и восприятие каждого члена Рода как кровного «брата» или «сестры» (независимо от реальной степени родства!), было, по-видимому, главным залогом выживания. Да и мирные взаимоотношения с соседними общинами зиждились, в первую очередь, на соблюдении того же Закона. Принцип экзогамии сближал соседей, роднил их между собой — через постоянный обмен невестами... Закон Крови был тем краеугольным камнем, на котором строилась вся первобытная мораль, вся этика тогдашней жизни. Умение обуздывать свои порывы являлось, по сути, главной составляющей воспитания.
В обществе, чьим основным законом был Закон Крови — знали ли в нем то, что мы называем любовью? Или, может быть, жизнь «первобытного дикаря» была так тяжела, что у него попросту не хватало сил на нормальные человеческие чувства? Может, мужчину и женщину толкали друг к другу лишь грубая похоть да еще «экономический» расчет — в семье прокормиться легче?.. Что ж, мы постараемся, по возможности, ответить на эти вопросы. Но прежде всего... Прежде всего надо сразу «отвести» предположение, что духовная жизнь той поры была хоть сколько-нибудь бедна и примитивна.
Семья и брак в верхнем палеолите
Наука XIX (а во многом и XX!) века, по сути, не представляла истории общества в отрыве от законов эволюции. Эволюцию, развитие от простого к сложному, искали и находили везде — где надо и где не надо. Проблема происхождения семьи также не избежала подобного подхода. Это ярко проявилось в знаменитой работе Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства».
Для своего времени (книга Ф. Энгельса была впервые опубликована в 1884 году) это был действительно новаторский и полезный научный труд. По крайней мере, полезный до тех пор, пока положения, выдвинутые в нем, могли подвергаться свободному критическому анализу, являющемуся обязательным условием нормального развития науки.
Опираясь на труды американского этнографа Льюиса Моргана, чей вклад в создание данной концепции происхождения семьи был настолько велик, что ее зачастую именовали «концепцией Энгельса-Моргана», Фридрих Энгельс предположил, что системы родства — наименования ближайших и отдаленных родственников в архаических обществах — как бы «отстают» от тех семейно-брачных отношений, которые существуют на практике. Например, у индейцев-ирокезов, описанных Морганом, люди жили парами — как и мы. В реальном значении существовавших у них терминов «отец», «мать», «сын» и «дочь» тоже сомнений не было — как и у нас. Но, помимо того, ирокезы называли своими «сыновьями» и «дочерьми» не только собственных детей, но и детей своих братьев. С другой стороны, все братья отца назывались у них «отцами». Проанализировав, насколько это было ему доступно, такого рода отклонения у различных отсталых народов, Энгельс, в согласии с Морганом, предложил следующую эволюционную схему развития семейно-брачных отношений у народов мира:
Промискуитет — отсутствие каких-либо ограничений на половые связи. Каждая женщина принадлежит каждому мужчине, и наоборот.
Кровнородственная семья — брачные группы разделены по поколениям: все отцы и матери в пределах одного коллектива — мужья и жены, их дети — тоже.
Пуналуальная семья — брак между родными братьями и сестрами исключается. Это одна из форм группового брака, на основе которой, по Моргану-Энгельсу, возникает материнский род: неизвестно, кто является отцом ребенка, но известно, кто его мать: стало быть, счет родства ведется не по отцовской, а по материнской линии. Действует «материнское право» — матриархат. Женщина занимает в обществе ключевое положение.
Парный брак — более или менее продолжительное сожительство одного мужчины с одной женщиной. Брак основан на «материнском праве» и может быть легко расторгнут.
Моногамный брак. Основан на возникшей экономической зависимости женщин от мужчин, уничтожении «материнского права» и замене материнского счета родства отцовским (патриархат). По Энгельсу, именно моногамный брак существует в большинстве классовых обществ, включая современные.
Прошу прощения за столь скучное наукообразие. Но я счел нелишним напомнить о том, что на протяжении многих десятилетий считалось незыблемой основой советской науки о первобытности. Однако теперь уже ясно: проверки временем эта концепция не выдержала.
От первых двух «стадий», выделенных чисто умозрительно, без каких бы то ни было научных аргументов, ученые отказались довольно быстро — даже у нас, в Советском Союзе, в период, когда любое высказывание классиков марксизма обычно рассматривалось как непререкаемая истина. А вот представления о «групповых» формах брака, якобы предшествовавших более привычным для нас парным семьям, сохранялись в науке довольно долго. Равно, как и представление о «матриархате» — стадии, через которую, по Энгельсу, в обязательном порядке прошло все человечество. Правда, на вопрос, в чем состояло пресловутое материнское право и особое положение женщин в период «дикости», никто из ученых толком ответить не мог. Да, этнография знает архаичные общества, где счет родства ведется не по отцовской, а по материнской линии. Но, во-первых, это вовсе не связано напрямую с уровнем их социально-экономического развития, а, во-вторых — далеко не всегда свидетельствует о высоком общественном статусе женщины!
Проблема матриархата затронута здесь не случайно. Она имеет самое прямое отношение к интересующим нас культурам охотников на мамонтов. В советской археологической литературе тридцатых-пятидесятых годов находки «палеолитических венер», уже описанных нами выше, считались неоспоримым «вещественным» доказательством существования материнского права. Но почему? Попробуем восстановить ход рассуждений того времени.
Он был примерно таков. Вначале, в XIX и первой четверти XX века, когда описанные статуэтки только стали находить, ученые предположили: они означают культ женского божества — Матери-прародительницы или Богини плодородия. Соответствующих находок, изображающих антропоморфное «божество» мужского пола, на стоянках обнаружено не было. Ах, стало быть, единственное изображение божества в палеолите — женщина?.. Так вот же оно — подтверждение «материнского права»!
Оставалось найти подобные предметы на палеолитических стоянках других регионов — чтобы на практике утвердить тезис, носивший у Энгельса умозрительный характер: о матриархате как стадии эволюции, через которую прошли все народы мира. И одно время действительно казалось: до этого один шаг.
Однако в дальнейшем стало совершенно ясно, что женские статуэтки описанного типа — явление вовсе не стадиальное. Они присущи не всему человечеству, а лишь достаточно узкому кругу культур, причем на сравнительно ограниченном отрезке времени: 28—21 тысяч лет назад. И еще любопытный факт: на некоторых женских черепах, найденных на стоянке Дольни Вестоницы (Чехия), относящейся к центрально-европейскому ареалу «культур женских статуэток», антропологи обнаружили следы жестоких побоев... Вот тебе и «высокое положение женщины»!
Сейчас большинство ученых считает: нет никаких убедительных оснований считать, что различным формам парного брака с теми или иными отклонениями в сторону многоженства (чаще) или многомужества (реже) предшествовали какие-то всеобщие формы групповых браков. Скорее всего, эти так называемые групповые браки являются типичной научной фикцией. На практике их не было никогда.
Системы родства, в том числе брачных классов, когда мужчины одного Рода называются «мужьями», а женщины другого Рода «женами», отражают не реальные отношения полов в далеком прошлом, а лишь возможность таковых в настоящем и будущем. Другими словами, мужчины одного Рода могут жениться только на женщинах, принадлежащих другому Роду. При жестком соблюдении принципа экзогамии («Закона Крови»), через который действительно прошло в древности все человечество, появление таких терминов вполне естественно.
Материнский счет родства действительно встречается у некоторых отсталых народов. Но он свидетельствует не о какой-то древнейшей и всеобщей стадии развития, а лишь о специфической культурной традиции, свойственной этим народам. К реальному положению женщины в обществе эта традиция не имеет прямого отношения.
Любовь и добрачные отношения
Жизнь молодых людей в первобытных охотничье-собирательских общинах просто не могла быть изолированной — в силу условий жизни и деятельности. Если соседние общины располагались не слишком далеко, юноши и девушки, еще не прошедшие посвящения во взрослые, могли часто встречаться «на нейтральной территории» или ходить в гости друг к другу. И, как водится в этих случаях, между ними возникали «романы».
Посвящение во взрослые члены Рода, по всем этнографическим аналогиям, происходило очень рано — в 12—13 лет. Женились по закону и выходили замуж тоже рано. Поэтому добрачные отношения — если они возникали — по-видимому, были достаточно коротки. Учитывая физическую незрелость неженатой и незамужней молодежи, такие отношения, вероятно, только в редчайших случаях кончались беременностью до брака. Впрочем, следует помнить и другое: в тот период люди не имели ни малейшего понятия о реальном сроке беременности. К примеру, по представлениям австралийских аборигенов, дожившим до нашего времени, зачатие происходит в тот момент, когда будущая мать ощущает движение плода в своем теле. Поэтому даже в тех случаях, когда реальное зачатие происходило несколько раньше, к моменту появления явных признаков беременности молодая женщина, чаще всего, была уже благополучно замужем.
Свадьба
Пожалуй, в архаических сообществах свадьбы были наиболее близки по своему смыслу к нашим гражданским актам бракосочетания. Мужчины и женщины заключали союз для совместной жизни, по любви или просто ради продолжения рода — на благо себе и обществу. Этот союз при необходимости мог быть более или менее легко расторгнут. Стоит отметить, что позднейший церковный брак, понимаемый как Таинство, по глубине своего смысла коренным образом отличается от таких форм брачных союзов. Так что движение в современных цивилизованных обществах от брака церковного к браку гражданскому — это, скорее, «прогресс наоборот».
По своей значимости свадебный обряд не идет ни в какое сравнение с Посвящением. Да и формы его в различных архаических обществах были весьма различны: от очень скромных до коллективных, богатых сложными церемониями.
В общем, все, как у нас: и подарки, и пир горой, и игры, и пляски, и веселье, и радость, и горе — особенно, когда сбегает жених. Разница в формах и деталях, но не в сути обряда. Вот только духов веселья мы обычно не призываем. Ограничиваемся водкой.
|
|
Читайте в рубрике «Первобытная культура»: |