Хазары и Аланы
Вторжение мадьяр, а в особенности печенегов, нанесло существенный ущерб политической целостности и могуществу Хазарского государства. Степи Северного Причерноморья вышли из-под власти хазар и из внутренней хазарской территории превратились в грозную периферию. Занявшие их кочевые орды отделили от хазар Среднее Поднепровье, и там возникло и стало развиваться независимое от хазар и враждебное им Русское государство.
В официальных отношениях Византия по-прежнему высоко ставила Хазарию и хазарского кагана. Формула дипломатического обращения к последнему была такова: «Во имя отца и сына и святого духа, единого истинного бога, Константин и Роман, верные в боге римские императоры, наиблагороднейшему и славнейшему кагану Хазарии» — и к документу привешивалась печать стоимостью в 3 золотых солида. Русскому князю в то же время тшсали: «Грамота Константина и Романа, христолюбивых императоров римских, к архонту России», а к грамоте привешивалась печать ценой всего в два солида. Из этого видно, что Хазария пользовалась в Византии высоким почетом, но это положение в византийской дипломатической практике она сохраняла в X в. только по традиции. Потеряв власть над Причерноморскими степями, хазары утратили свое прежнее значение для Византии. Империя уже не видела необходимости поддерживать дружеские отношения с ними и терпеть их власть над старыми греческими владениями в Крыму.
Еще в IX в. в крымских городах происходили выступления против хазар. В рассказе о миссии Константина Философа упоминается об осаде хазарами и их союзниками мадьярами какого-то христианского города в Крыму (может быть Сурожа-Сугдеи). Константин вмешался в это дело и добился прекращения осады. В дальнейшем Византия уже не считала нужным улаживать конфликты между крымским населением и хазарами. Наоборот, пользуясь недовольством этого населения хазарским игом, она сама захватывала крымские города и области (климаты).
С другой стороны, положение самой Византии в Крыму было далеко не прочным. Херсонцы не мирились с тяжелыми государственными повинностями и самоуправством военной администрации, которой было подчинено местное самоуправление. К сожалению, о внутренних отношениях в византийских владениях в Крыму данных совершенно недостаточно; в сущности, известен всего один факт, относящийся к концу IX в., свидетельствующий о столкновениях города с имперской администрацией. У продолжателя Феофана сохранилось известие, что жители Херсона убили своего стратига Симеона, сына Ионы. Видимо, в городе вспыхнуло восстание, но никаких данных для выяснения его непосредственной причины у нас нет. Вместе с тем, столкновения херсонцев с администрацией и даже восстания их против правительства, по-видимому, были не столь уж редким явлением. Константин Багрянородный счел необходимым в назидание своему сыну включить подробные указания, как надлежит поступать в случае восстания или какого-либо другого действия жителей этого города, направленного против правительства.
Согласно этим указаниям, прежде всего надлежало применить решительные меры экономического порядка — полностью блокировать город с моря. Для этого «все, какие окажутся в столице, херсонские корабли с их грузом должны быть конфискованы, а матросы и пассажиры херсониты должны быть закованы и заключены в тюрьму, затем должны быть посланы три царских чиновника—один на побережье фемы Армениаков, другой — на побережье Пафлагонской фемы, а третий— на побережье фемы Вукеллариев5, чтобы захватить все херсонские суда и конфисковать груз и самые суда, а людей заковать и заключить в государственные тюрьмы... Сверх того эти царские чиновники должны воспретить кораблям пафлогонским, вукелларийским и побережным понтийским отправляться в Херсон с хлебом, вином и какими бы то ни было другими нужными продуктами или предметами...» «Если херсониты не будут ездить в Романию (Византию) и продавать шкуры и воск, которые скупают у печенегов, то не могут существовать. Если не будут привозиться продукты из Амиса, Пафлагонии, Вукеллариев и с окраины Армениаков, то херсониты не могут существовать».
Наряду с этими мероприятиями стратигу Херсона надлежало «принять меры к прекращению выдачи десяти литр, платимых городу Херсону из казны, и двух по условию», а затем выехать из города в другое место и ждать, пока сломленные блокадой бунтовщики не изъявят полной покорности6. Из этого видно, что стратиг Херсона не располагал военной силой, достаточной для противодействия мятежникам; херсонское войско, для содержания которого, вероятно, и выдавалось упомянутое выше вспомоществование из казны, состояло, по-видимому, из жителей города и было непригодным для подавления мятежа. Способное отстоять город при вражеском нападении, это войско явно не могло быть ни достаточным, ни надежным для наступательных операций, вследствие чего Византия в борьбе с хазарами должна была рассчитывать только на тех союзников, которых оказывалось возможным натравить на них в каждый данный момент.
Опыт борьбы с хазарами чужими руками, полученный Византией в первой половине X в., когда эта борьба разгорелась, и подытоживает Константин Багрянородный в советах своему сыну «Об управлении империей» в тех местах этого сочинения, где говорится о соседях хазар и о том как они могут быть использованы против хазар.
В царствование хазарского царя Вениамина греки подбили кочевые племена «асиев», «турку» и «пайнил» напасть на хазар. Для защиты от этой коалиции Вениамин обратился за помощью к аланам, издавна состоявшим или под властью хазар или в союзных отношениях с ними. Хазарам удалось отбить врагов, и Византия на первый раз не достигла своей цели.
В изложенном сообщении Кембриджского анонима «пайнил» несомненно означают печенегов, «турку» — гузов или узов, именуемых в русской летописи торками, а «асии», по всей вероятности, представляют асов или ясов, также неоднократно упоминаемых летописью. Особого внимания заслуживает противопоставление асиев-асов аланам, так как считается, что оба эти наименования относятся к одному и тому же народу, в данном случае представленному разными частями, локализованными в разных местах9. Аланы занимали центральную часть Северного Кавказа, асы же, вероятно, совпадают с носителями салтовской культуры, известной в лесостепной полосе между Донцом и Средним Доном, там, где русская летопись знает ясов в 1116 г. Рассказывая о походе русских князей против половцев на Донец, летопись добавляет, что сын Владимира Мономаха, Ярополк, захватил в плен очень красивую дочь ясского князя и женился на ней. Трудно допустить, что в этом известии имеются в виду северокаеказские ясы или аланы, которые находились очень далеко от места действий русского войска. Вероятнее полагать вслед за А. А. Спицыным ", что речь идет о дочери князя ясов донецких, сохранивших старое имя народа, представленного салтовской культурой, два столетия до этого распространенной в той области, где русские князья воевали с половцами. Упоминаемые в летописи половецкие города на Донце — Сугров, Шарукань и Балин скорее всего принадлежали именно им, имевшим за собой традицию оседлого образа жизни, а не кочевникам половцам.
Создатели салтовской культуры, как и северокавказские аланы, не были кочевниками. В их области сохранилось много остатков поселений и крепостей с каменными стенами, свидетельствующих об оседлости и занятиях не только скотоводством, но и земледелием. Область салтовской культуры с юго-запада непосредственно примыкала к собственно Хазарии и, несомненно, входила в состав хазарских владений. Тархан асов (Ас-тархан) занимал видное положение в Хазарском государстве и участвовал в войнах хазар с арабами. Тот факт, что Византия подняла асов вместе с гузами и печенегами против хазар, свидетельствует, что асы в составе Хазарского каганата сохраняли автономию и, не желая мириться с господством хазар, при удобном случае выступали против них. Вполне возможно, что именно данное выступление катастрофически сказалось на судьбе асов. В начале X в. салтов-ская культура прекратила свое существование. Вместе с нею погибли и многие славянские поселения, проникшие в степь или расположенные поблизости со степью.
Обычно считают, что гибель салтовской культуры и находящихся вместе с ними славянских поселений является следствием появления печенегов и их набегов на соседние оседлые племена. С. А. Плетнева, ссылаясь на Б. А. Рыбакова, даже помещает печенегов после их вторжения из-за Волги на месте салтовской культуры — между Доном и Донцом. Но это мало вероятно. О том, где в действительности поселились печенеги, было сказано выше. Что же касается роли кочевников в судьбах оседлых племен, то она может быть действительно роковой. Известно, какое опустошение произвели гунны, в результате нашествия которых обезлюдели огромные территории. Но так бывало далеко не при всяком нашествии кочевников. Известно, что мадьяры и печенеги часто нападали на соседние оседлые племена, сжигали их поселения и угоняли в неволю население, но все это не вело к запустению целых областей с укоренившимся в них оседлым земледельческим хозяйством. Самое большее, что вызывали такие набеги — это некоторое перемещение населения в соседние области, менее доступные для нападений. В большинстве же случаев между кочевниками и оседлым населением, не располагавшим силами для отпора врагам, устанавливались отношения зависимости вторых от первых с выплатой регулярной дани взамен неверной добычи от грабежей.
В случае с салтовской культурой мы имеем совсем другое — полное ее уничтожение, без какого-либо продолжения свойственных ей признаков в соседних областях. Если согласиться с принадлежностью салтовской культуры ясам русской летописи, то остатки ее носителей сохранились на Донце вплоть до начала XII в., а по наблюдениям С. А. Плетневой, у них уцелели даже некоторыетрадиции этой культуры, как то: ориентировка погребений на юг или на север, камышовая подстилка, известь, уголь и керамика в могилах, иногда с небольшим подбоем в стенке для покойника. В остальном погребения, составляющие 5-ю группу в классификации С. А. Плетневой, не отличаются от других кочевнических могил XI—XIII вв.
Уничтожение салтовской культуры в свете изложенных данных вероятнее всего рассматривать как результат беспощадной расправы хазар с непокорным, изменившим им народом, проведенной планомерно и целеустремленно с тем, чтобы истребить его без остатка. Не надеясь удержать асов в своей власти ввиду постоянной угрозы со стороны печенегов и союза асов с последними, хазарам не оставалось ничего иного, как, по возможности, начисто ликвидировать своих бывших подданных. В условиях жесточайшей хазарской экзекуции пострадали, конечно, и жившие рядом с ними славяне. Уцелевшие асы, по-видимому, искали спасения у своих союзников печенегов. Утратив многое из своего культурного достояния, они сохранили племенную самостоятельность и в дальнейшем вновь обосновались на части прежней своей территории, но в рамках подчинения соседним кочевникам, какими в XII в., когда их упоминает русская летопись, были уже половцы.
Лишним аргументом в пользу изложенного предположения может служить тот факт, что нижнедонской (зливкинский) вариант салтовской культуры, включая поселения в районе Саркела, как и самый Сар-кел, просуществовал несколько дольше салтовской культуры в собственном значении этого термина. Он прекратил свое существование только с крушением Хазарского царства при Святославе. К сожалению, хронология соответствующих археологических материалов еще недостаточно разработана, и поэтому точное определение времени его гибели остается делом будущего.
В. А. Мошин относит царствование Вениамина ко второй половине IX в., после 860 г., которым он датирует появление печенегов. Однако, как мы видели, печенеги появляются в Причерноморских степях только в конце IX в. Поэтому и организованное Византией нападение их на хазар совместно с гузами и асиями — асами — надлежит относить к началу X в., как мы увидим ниже, ко времени около 913/4 г., а значит и царствование Вениамина помещать около этой даты.
Возможно и другое предположение относительно асиев Кембриджского анонима, а именно отожествление их не с донецкими ясами, а с северо-кавказскими асами-осами.
Оттесненные еще гуннами в горы Кавказа, аланы занимали бассейны верхнего и среднего течения Терека и Кубани, имея соседями на востоке Серир, а на западе адыго-черкесские племена, собирательное название которых было Кешек (касоги — по русской летописи). Аланы состояли из ряда племен, но в основном делились на две группы — восточную и западную, иронскую и дигорскую.
Заселение центральной части Северного, а частично и Южного Кавказа северными иранцами происходило не единовременно. Иранские элементы проникали сюда еще в догуннскос время и смешивались с туземным населением. Поскольку наиболее древние черты иранского языка сохранились в дигорском (западном) диалекте, можно думать, что он и представляет наиболее древних иранцев, поселившихся на Кавказе. Более поздняя иронская (восточная) группа, возможно, явилась сюда в лице спасавшихся от гуннского погрома алан. Обе группы вместе называются в настоящее время осетинами, соответственно известному в Средние века наименованию алан асами или ясами.
Средневековые путешественники отожествляли алан с асами. Так, например, Плано Карпини говорил об аланах или асах, а Рубрук замечает, что «аланы именуются там аас». Иосиф Барбаро знал «о народе аланском, именующем себя на своем языке ас». Грузины называли алан «овсами», а русские «ясами». Однако в «Армянской географии» аланы отличаются от «ашдигор», в которых В. Миллер усмотрел два племени: аш (ас) и дигор, из которых первое жило западнее второго, в современной Балкарии, жителей которой соседние осетины до сих пор называют «асами». Следовательно, в древности аланы и асы различились между собой и представляли два разных племени.
Около нашей эры в Прикаспии жило большое сарматское племя аор-сов, известное китайцам под именем яньцай; по китайским же известиям, это племя в начале нашей эры «переименовалось» в аланья, т. е. в алан. Птолемей называет его алан-орсы. Тогда же между Днестром и Доном жили роксоланы, с того же рода двойным наименованием, указывающим, вероятно, на подчинение роксов, как и аорсов, аланами. По-видимому, с которыми-то из них — с аорсами или с роксами — и следует сближать асов или ясов, частично вместе с аланами уцелевших после гуннского нашествия в горах Кавказа, а частично — по северной окраине восточноевропейских степей, где последние и были известны под именем «асии» (Кембриджский аноним) или «ясов» (Русская летопись). На Кавказе они в конце концов были поглощены аланами. Имя последних в диалектной разновидности — ирон — стало самоназванием осетинского народа, а о сложном составе его ныне можно судить только по некоторым еще сохранившимся диалектным различиям, да по названию его в устах соседей осетинами или овсами, в котором уцелела память о поглощенных иронами-аланами асах.
Исходя из этого подразделения северокавказских алан на две группы — собственно алан и асов, можно было бы думать, что последние как раз и имеются в виду в сообщении 'Кембриджского анонима о выступлении асиев против хазар совместно с печенегами и гузами. В усмирении этих асиев-асов аланы могли сыграть решающую роль и потому, что они жили бок о бок с ними, и потому, что в данном случае действовали в своих собственных интересах, так как сепаратное выступление асов грозило не только хазарам, но и суверенитету алан в стране, в которой они претендовали на господствующее положение. Тем не менее отожествление асиев Кембриджского анонима с северокавказскими асами мне представляется мало вероятным, так как у нас нет никаких данных, подтверждающих такую степень самостоятельности северокавказских асов в X в., которая позволила бы допустить их независимую от алан внешнеполитическую активность.
Через страну алан проходили основные пути, связывавшие степи Северного Кавказа с Закавказьем и Причерноморьем, что и определяло особо важное значение алан в международных отношениях и постоянное стремление Ирана, а потом арабов, с одной стороны, и Византии и хазар, с другой, держать их под своим влиянием или властью. В VI в. западная часть алан была тесно связана с Абхазией и через нее с Византией, восточная же по большей части выступала на стороне Ирана. Вождь западных алан Сарозий во второй половине VI в. не только связал авар с Византией, но и оказывал ценное содействие византийским посольствам к тюркютам. Именно он предупредил Земарха о персидской засаде, поджидавшей его в Лазике, и направил посольство другой дорогой, в Апсилию. Он же на стороне армян принимал участие в их борьбе с'персами. С появлением тюркютов на Северном Кавказе аланы вынуждены были им покориться, а последующая их история протекает в тесной связи с наследниками последних — хазарами. В VIII в., но данным Фазари (писал в 772/3 г.), хазары и аланы образовывали одно царство. Арабы во время войны с хазарами неоднократно пытались обосноваться в Дарьяльском проходе и в земле алан и через нее осуществляли наиболее значительные походы в глубь хазарской страны.
В начале VIII в. Византия стремилась укрепить свое влияние на алан и превратить их в орудие своей политики на Кавказе. Для подкупа царя Итаксиса и других аланских вождей туда прибыл протоспафарий Лев (впоследствии император Лев Исавр, 717—741 гг.). Ему удалось организовать вторжение алан в Абасгию (Абхазию), но вследствие вероломства императора Юстиниана II (705—711 гг.) он попал в крайне язык и фольклор. М.—Л., 1949, стр 245, ел. Автор считает ir местным кавказским этническим термином.
В IX в. положение изменилось. Арабские писатели характеризуют алан IX—X вв. как сильный народ, во главе которого стоит царь, носящий титул «кекандадж». По Масуди этот царь мог выставить войско в 30 тысяч всадников. Во время Масуди аланы состояли в союзе со своим восточным соседом — Сериром. Согласно тому же писателю, страна алан была настолько плотно заселена, что «когда поют петухи (в одном месте) им откликаются другие во всем царстве (аланском), благодаря смежности и, так сказать, переплетению поселков». Столица алан называлась Маас23. Русская летопись знает в восточной части Алании, «за рекою Тереком, на реке Севенце (Сунже) ясский (алан-ский) город, славный Дедяков (Тетяков)».
Археологическая аланская культура Северного Кавказа принадлежит к числу лучше всего изученных культур СССР. Она прослеживается в развитии почти за все время ее существования и, будучи по ряду элементов близко сходной с другими культурами Восточной Европы, представляет исходные данные для многих хронологических определений. По устройству могил и обряду погребения она лишь частично совпадает с салтовской культурой. Наряду с такими же, как салтовские, «катакомбами» (подземными камерами) здесь находятся каменные ящики, пещерные и каменные гробницы и земляные могилы под небольшими курганными насыпями. Зато близко сходна керамика аланской и салтовской культур, впрочем имеющая близкие аналогии и в некоторых других культурах, как например, волжских и дунайских болгар, не говоря уже о культуре болгарского же населения Тамани, восточного Крыма и Нижнего Дона. Важно отметить, что в комплексах всех этих родственных культур, наряду с привозными, иной раз очень отдаленного происхождения вещами, остальной инвентарь произведен на месте, что свидетельствует о высоком уровне развития ремесла. Замечательна сделанная на гончарном круге керамика местного производства, получающая широкое распространение к X в., в составе которой наряду с простой кухонной посудой имеется богатый набор характерных пузатых кувшинов с прекрасной лощеной поверхностью.
В полном соответствии с указаниями Масуди на территории Алании встречается много следов древних поселений, часть из них с оборонительными сооружениями в виде валов, иногда сложенных из камней. Поселение у балки Адиюх обведено каменной стеной с башнями, с наружной кладкой из тесаных блоков на извести и с забутовкой из рваного камня внутри. Дома каменные или из обмазанного глиною плетня, с очагами внутри. Общий уровень аланской культуры тот же самый, что и у остального оседлого земледельческого населения юго-востока европейской части нашей страны. Надо специально подчеркнуть, что для своего времени это был высокий уровень, нисколько не уступавший тому, который существовал в соседних странах Востока, но, вместе с тем, не осложненный той пышной надстройкой, какая увенчивала эти общества с развитой классовой структурой и государственностью.
Мало вероятно, что в этот период расцвета Аланского царства одно из входивших в его состав племен, хотя бы и наиболее связанное с Византией, самостоятельно и даже вопреки сильному центральному правительству выступило против хазар. Аланы, наоборот, поддержали последних против их врагов, так как эти враги с разгромом Хазарии оказались бы весьма опасными соседями их самих.
Но и византийская политика не была обескуражена первой неудачей в борьбе с хазарами и направила теперь все свои усилия на то, чтобы оторвать алан от хазар. В качестве средств для достижения цели была использована усиленная христианизация алан.
Христианство в Аланию проникало издавна. Позднее церковное предание (XVII в., патриарх Досифей) относит его начало к VIII в. (713 г.) и даже называет аланского епископа этого времени — Феодора. Подтверждением раннего проникновения христианства в аланскую среду может служить надгробная плита с греческой надписью, поминающей «раба божия Георгия», VIII в., найденная в одном из городищ Пяти-горья. Ибн Русте, писавший в 922 г., свидетельствует, что царь алан придерживался христианской религии, тогда как массы его подданных были язычниками. В письмах патриарха Николая Мистика, относящихся ко времени от 912 до 926 г., имеется ряд известий относительно деятельности епископа Петра и монаха Евфимия по распространению христианства среди алан. Аланы в «их называются народом, вновь призванным к благочестию. Весьма значительное содействие в «призвании» алан оказали князья соседней христианской Абхазии, издавна находившейся во владении или под влиянием Византии, в связи с чем христианство в Алании прочнее всего укореняется в пограничных с Абхазией областях, о чем можно судить по значительному числу церквей и монастырей X—XI вв. в верховьях Кубани, Теберды, Большого Зеленчука, Малого Зеленчука и др., ближе всего соответствующих одновременной архитектуре Абхазского побережья. И по вышеприведенному свидетельству Ибн Русте и по данным писем патриарха Николая Мистика можно заключить, что христианизация в X в. охватила далеко не всех алан. Патриарх особо рекомендует аланскому епископу Петру соблюдать крайнюю осторожность в отношении знатных и властных людей «чтобы не отвратить от христианства весь новообращенный для церкви народ».
В это время, как можно заключить из Устава, приписываемого Льву Философу (866—911 гг.) Алания повышается в ранг митрополии, занимая 62 место, непосредственно вслед за новокрещенной Русью.
Благодаря христианизации Алании Византии удалось не только усилить свое влияние в ней, но и толкнуть ее против хазар. По словам Константина Багрянородного, аланы могли причинить большие затруднения хазарам, нападая на них по пути в Саркел и Климаты. Будучи близкими соседями хазарских климатов, они могли грабить их и тем самым лишать хазар основного источника их довольствия. Хазарскими климатами здесь названы хазарские владения в Крыму или на Кавказе, заселенные оседлыми, земледельческими племенами, доставлявшими хазарам-кочевникам многие необходимые для них продукты и ремесленные изделия. Удар по этим областям был особенно чувствительным для Хазарского государства.
Однако и на этот раз Византия не добилась успеха. Хазарский царь-Аарон нанял против алан тюрок — гузов и вместе с ними разгромил аланское войско, а самого царя алан захватил в плен. Аарон, как умный политик, не хотел превращать алан в постоянных врагов и использовал победу для возвращения алан к союзу с Хазарией. Он оказал большой почет пленному аланскому царю и закрепил союз с ним браком своего сына Иосифа на его дочери. Результатом поворота в отношениях алан к Византии, 'последовавшего за этой военной и дипломатической победой хазар, было изгнание из Алании епископа и священников, о чем сообщает Масуди. По его словам, князья аланские, исповедывавшие христианство, отреклись от этой веры после 932 г.33, который и следует считать датой столкновения алан с хазарами. Вызванный политическими мотивами отказ верхушки алан от христианства не мог привести к искоренению этой религии во всей стране.
В одном из писем Николая Мистика (№ 68) содержится известие о прибытии в Константинополь хазарского посольства, которое просило о назначении к ним епископа, чтобы тот рукоположил для них священников. Патриарх поручил выполнить просьбу хазар херсонскому архиепископу и просил херсонского стратига Вогу оказать ему содействие в этом деле. В другом письме (№ 106) патриарх благодарит херсонского архиепископа за успешное выполнение этого поручения. Принимая во внимание враждебные отношения между Византией и Хазарией в X в., мало вероятно, что хазарское посольство, о котором здесь говорится, представляло правительство Хазарии. .Скорее всего оно исходило от христиан какой-либо части Хазарии, находившейся поблизости от Херсона, т. е. в Крыму, где власть хазар сильно ослабела.
|
|
Читайте в рубрике «Хазары»: |