Вещий Олег
В 879 г. бурная жизнь великого князя и кагана Руси Рюрика Годолюбовича подошла к концу. Он начинал ее несчастным сиротой и изгоем — завершал повелителем многих городов и земель от Финского залива до Муромских лесов. Командовал горсткой варягов на борту пиратского корабля — а умирал во дворце, окруженный домочадцами, сотнями придворных и слуг. Наследником остался сын Игорь, но он был еще ребенком, и место регента занял его дядя Олег. Впрочем, надо иметь в виду, что Олег (Хельги) — не личное имя, а тронное. То есть, титул, который было принято употреблять вместо имени. Этот титул (в буквальном переводе «священный») нередко встречается в скандинавских источниках, он означал одновременно «вождь» и «жрец».
Олег происходил из норвежского королевского рода, но о национальности правителя во все времена было принято судить не по крови, а по делам. А его дела свидетельствуют, что Олег всецело посвятил себя Руси. Он оказался талантливым и энергичным государем. После смерти Рюрика держава не распалась, как нередко случалось с древними царствами. Подданные не бунтовали, не выходили из повиновения. Значит, Рюрик и его преемник сумели заслужить популярность в народе, их власть признавали законной и справедливой.
А обстановка на юге постепенно менялась. Здесь усилились мадьяры. Уже полвека их не тревожили серьезные противники, умножались стада, росло население. На прежних землях им становилось тесно, да и скучновато. Полян теперь грабить было нельзя, византийцы не разрешали. На ком бы еще испробовать свою удаль? Венгры навалились на болгар, отобрали у них степи между Днестром и Дунаем. Принялись совершать рейды в глубь Европы, прорывались в Паннонию, Австрию, Германию, Францию, разоряли все, что встретится на пути.
Это делало их ценными партнерами для хазар, орда могла поставлять много невольников. Со времени переворота Обадии сменилось несколько поколений, старые счеты успели забыться. А Византия, союзница венгров, стала и союзницей Хазарии. Константинопольские дипломаты помогли давним врагам примириться. Иудейские купцы начали оптом скупать мадьярских пленных, и на базарах Итиля, Самкерца, Таматархи со знанием дела рекламировали достоинства выставленных на продажу немок, болгарок, француженок. Мало того, при содействии греков венгры согласились служить хазарскому царю, выполнять его поручения.
Но рабов, поступающих от венгров и викингов, оказалось для Хазарии недостаточно. В 870-х гг. купеческую верхушку постиг неожиданный удар. По Китаю разлилось невиданное по масштабам восстание под предводительством Хуан Чао. Хозяйство страны было подорвано, города разрушены. Торговля по Великому шелковому пути прервалась! Это отозвалось тяжелым кризисом всей системы международной торговли. Разорялись купеческие дома, подрывался кредит ростовщиков. А в каганате пошлины были главным источником дохода, питали казну щедрым золотым ручьем. Подтягивать пояса не хотелось, да и наемникам надо было платить.
Хазары попытались компенсировать убытки всеми возможными способами. Увеличили дань с подвластных племен. Развернули охоту за невольниками среди кавказских, славянских, финно-угорских, степных народов. Не были исключением даже печенеги, которых каганат привлекал сражаться за свои интересы. Ибн-Русте и Гардизи рассказывали, что «хазары каждый год совершают поход в страну печенегов для поимки рабов и продажи их в страны ислама».
Печенеги не были едиными, они разделялись на восемь кланов. До поры до времени можно было поддерживать дружбу с одними, нападая на других. Но настал момент, когда их допекло, они ответили яростными набегами. И тут уж каганату пришлось туго. Для защиты от кочевников хорезмийской гвардии не хватало, вассалы были ненадежны, а хазарское простонародье воевать разучилось, ополчение получалось слабым. Царь позвал мадьяр, вступил в переговоры с другими степняками — гузами, врагами печенегов, приплатил им. В причерноморских и волго-уральских степях заполыхала война.
Этой ситуацией умело воспользовался Олег. Положение киевских властителей было совсем не блестящим. Аскольд и Дир утратили первоначальный авторитет освободителей от хазар, втянули полян в зависимость от Византии и в союз с каганатом. После принятия христианства рядом с ними отирались греки, свысока взиравшие на «варваров», славян. Населению это никак не могло понравиться. А силы, способные поддержать князей, Хазария и мадьяры, оказались отвлечены... Отношения Олега с его подданными были куда более прочными. Он смог рассчитывать не только на варяжские дружины, а поднял многочисленное ополчение словен, кривичей, чуди, веси и мерян. Собрать и изготовить большую армию Олег ухитрился скрытно, киевские варяги даже не подозревали о нависшей над ними беде.
В 882 г. князь выступил в поход. Прекрасно была поставлена разведка, велась дипломатическая подготовка. Когда войско достигло Смоленска, город сразу перешел на сторону Олега. Он оставил в Смоленске наместников и беспрепятственно двинулся вниз по Днепру. Внезапным налетом был взят Любеч. Гарнизон смяли мгновенно, а местные жители сопротивления не оказали. Требовалось опередить известия о вторжении, и Олег, оставив позади армию, стремительно рванулся на ладьях с отрядом отборных дружинников. Прибыв в Киев, он применил один из традиционных приемов викингов, представился купцом, а воинов укрыл в лодках. Выманил на пристань Аскольда и Дира якобы посмотреть товары, узнать новости с Балтики и Ладоги. Выскочили спрятавшиеся дружинники, и Олег объявил: «Вы не князья и не знатного рода, но я князь». Указал на мальчика Игоря — «Вот сын Рюриков!» Киевские правители были казнены.
Убил их Олег за самозванство, для любого славянина той эпохи причина выглядела вполне справедливой и уважительной. Киевляне, как выяснилось, любви к своим властителям не питали и браться за оружие не сочли нужным. Переворот обошелся малой кровью. Олег оценил выгодное расположение Киева, провозгласил его столицей государства, «матерью городов русских» — тем самым он польстил полянам, приобрел их доверие; Но достигнутым успехом князь не ограничился. Он продолжал действовать так же быстро и решительно, как начал войну. Пока не опомнились соседние державы, провел ряд операций, подчиняя ближайшие племена и расширяя владения. Пришедшее с ним войско он повернул на древлян. Победил их, наложил дань черными куницами, а заодно обезопасил тылы для борьбы с более серьезным врагом.
Архангелогородский летописец сообщает: «В лето 6391 (883) иде Олег ...на козары». Точнее, он двинулся не на самих хазар, а на Десну, на данников каганата северян. В нескольких боях князь одолел их, но исход кампании определило оружие. Начались переговоры, и Олег объяснил северянам: «Я враг им (хазарам), а не вам». Удовлетворился самым легким налогом и перетянул племя на свою сторону. Радимичи, обитавшие на р. Сож, перешли в его подданство вообще добровольно, без войны. Потом была подчинена еще одна ветвь северян, жившая южнее, по р. Суле. Стоит обратить внимание, к Аскольду и Диру эти племена примыкать не пожелали, а Олегу передались очень легко. Они, как и поляне, уже знали о порядках, установленных в Ладожском княжестве, и считали их лучшими, чем власть Аскольда или хазар.
Но другие славяне, уличи и тиверцы, были не данниками, а союзниками мадьяр и Хазарии. Они успели получить помощь из Итиля и Константинополя, и сражения с ними стали затяжными и тяжелыми. Тем не менее, Олег сломил их. Всем народам, вошедшим в Русское государство, даже тем, кого пришлось покорять оружием, он сохранил внутреннее самоуправление, власть племенных князей и старейшин. Они лишь признавали подданство великому князю, платили подати и должны были по его приказу выставлять воинов. За несколько лет Русь разрослась, вобрала земли по Днепру и его притокам, Южному Бугу, вышла к Днестру. Нужно было приноравливаться к ее окружению, строить новую систему международной политики.
На западе владения Олега сомкнулись с Великой Моравией. Ее князь Святополк, уже знакомый нам гонитель св. Мефодия, мог представлять серьезную угрозу Руси. Его считали одним из самых сильных и воинственных монархов Европы. Перед ним заискивали короли и императоры, римские папы обращались к нему с почтительными просьбами о поддержке. Но разгром славянской церкви обошелся Святополку и мораванам очень дорого. «Друг» князя епископ Вихинг, так деятельно помогавший против св. Мефодия, шпионил в пользу немцев. Германский император Арнульф потихонечку собрал силы и нанес по Моравии удар. Вихинг, знавший все государственные секреты, тут же перешел к императору, Арнульф назначил его своим канцлером. Святополк был разбит. Не перенес поражения, умер. А немцы и их священники перессорили его сыновей, Моравия развалилась в междоусобицах.
Но реальная опасность для Руси сохранялась со стороны Византии. В 886 г. там воцарился Лев X, получивший прозвище Философа. Сам по себе он был ничтожеством. Любил «ученые» занятия, увлекался астрологией и прочими оккультными дисциплинами, четырежды был женат. Патриархом поставил своего 16-летнего брата, а управление империей забросил, к кормушке дорвались родственники его жен. Злоупотребления и коррупция достигли невиданного даже для Константинополя уровня. Но связи с Хазарией не нарушились, а упрочились. С продажным окружением царя иудейские купцы прекрасно ладили. Сближение пошло настолько тесное, что политический альянс перерос в военный. При Льве X в греческой армии появились полки хазар. Хотя служила, конечно, не еврейская знать, она продавала императору своих подданных из коренных хазар, ясов, касогов. Сформировался тройственный союз Византии, Ха-зарии и мадьяр.
Однако поблизости от Руси лежали и другие страны. Византии противостояла Болгария. Ее царь, св. равноапостольный Борис, на старости лет решил удалиться в монастырь, а корону передал сыну Владимиру. Но он оказался тайным язычником, попытался вернуть народ к старой религии. Борис этого сделать не позволил. Покинул на время монашескую келью, сверг Владимира и возвел на царство внука Симеона. Этот государь вырос в Константинополе, учился вместе со Львом X. Но на однокашника-императора он был совершенно не похож, стал властителем умным, деятельным и честным. А византийское столичное воспитание вовсе не сделало его поклонником греков. Наоборот, Симеон в полной мере оценил гнилость их империи. Разобрался в коварстве их дипломатии, нечистых политических играх. В результате он пришел к выводу: Византию надо доломать. Пускай все Балканы превратятся в одно Болгаро-славяно-греческое царство.
Вот с ним-то и начал налаживать связи Вещий Олег. Подходящими союзниками для Руси стали и печенеги. Им в это время крепко доставалось. Хазары, мадьяры и гузы вовсю теснили их, били их войско, разоряли становища. Но у печенегов появились посланцы русичей, и они стали отступать не на восток, в глубины Азии, а на запад. В 889 г. они переправились через Волгу и двинулись в Причерноморье, к южным границам Руси. Княжеские дружины не прогнали их, дозволили остановиться в степях по соседству с землями северян. Печенеги тоже не трогали славянские селения. Завязались переговоры, и с кочевниками нашли общий язык. Болгарский царь Симеон, как и Олег, тоже искал союзников. Патриарх Николай Мистик писал, что он задумал поднять на Византию множество народов «до самых Геркулесовых столпов» — пересылался посольствами с Германией, арабскими пиратами, с теми же печенегами. Таким образом, складывались две мощных коалиции. Обе готовились к большой войне.
Начали ее византийцы. В 893 г. их армия вместе с хазарами и венграми вторглась в Болгарию. Симеон отбросил врагов. Тогда Лев X выслал на Дунай флот, который перевез на болгарскую территорию всю мадьярскую орду. В первом же сражении она опрокинула войско Симеона, его полки бежали и укрывались по крепостям, а венгры рассыпались по стране и подвергли ее страшному опустошению. Повсюду горели села, церкви, кружилось воронье над грудами обезображенных крестьянских тел — кого где застигла лютая сабля или стрела. Но на севере у болгар имелись друзья, русичи и печенеги. Они ударили по тылам мадьяр. Узнав об этом, орда прекратила безобразничать и спешно поскакала домой, защищать свои кочевья. А Болгария оправилась от поражения и перешла в наступление. В 896 г. в битве при Булгарофиге Симеон разметал и порубил императорскую армию. Печенеги и русичи с, болгарскими отрядами нападали и на византийские владения в Крыму.
Что ж, если не получилось справиться с болгарами, греки и хазары изменили планы. Решили разгромить и вывести из игры другого противника — Русь. В 897 г. вся масса мадьярской конницы во главе с воеводой Алмушем обрушилась на земли славян, подступила к Киеву. Константин Багрянородный позже писал, что венгры в этом походе «выполняли повеление их сюзерена Хазарии» (умолчав, что они выполняли и заказ Византии). Но Киев устоял, взять его неприятели не смогли. А тем временем печенеги и болгары налетели на становища мадьяр. Разорили кочевья, захватили скот, жен и детей. Орда очутилась между молотом и наковальней, и ее вообще погнали прочь из родных мест.
Разбитые венгры покатились на запад, стали уходить за карпатские перевалы. А в Моравии вовсю продолжались распри между сыновьями Святополка. Когда в их княжество хлынули отступающие кочевники, они все же смогли примириться и объединились с немцами, чтобы отразить пришельцев. Но моравские князья и германские военачальники рассудили, что с «дикарями» не стоит церемониться. Надо лишить их руководства, и победа обеспечена. Пригласили мадьярских вождей для переговоров, устроили для них пир и перебили. Вышло совсем иначе, чем думалось. Венгры озверели и смели славяно-германскую армию, пленных не брали. Константин Багрянородный писал: «Угры совершенно истребили мораван, заняли страну их и владеют ею до настоящего времени. Часть населения, пережившая этот погром, разбежалась по соседним странам». В центре Европы возникла Венгрия.
Вещий Олег тоже не упустил своего, отхватил восточные земли погибшей Великой Моравии. Преследуя и вытесняя мадьяр, он присоединил к Руси Волынь и Прикарпатье, ему подчинились племена дулебов и белых хорват. Но подлыми методами он не пользовался. Напротив, предложил венграм примириться — мы вас не будем трогать, а вы нас. Изгнанники это оценили. Обживаться на новых местах было трудно, и безопасность карпатской границы для них много значила. Но и для Руси подобный дипломатический поворот оказался крайне полезным. Из Паннонии орды мадьяр раскатились набегами по всем европейским странам, врывались даже в Италию, и лишь на русские владения они не ходили ни разу.
Ну а после того, как Олег и его союзники разобрались с венграми, они нанесли решающий удар по Византии. Летопйф сообщают, что поход был грандиозным. Конная рать князя шла по берегу Черного моря, 2 тыс. кораблей везли пехоту. Такой флот мог взять на борт 80—100 тыс. человек. Очевидно, цифра преувеличена, но Русь поднялась в полный рост и двинула на врага все силы. За Дунаем Олег соединился с армией Симеона. А со Средиземного моря плыли на Грецию многочисленные эскадры предводителя арабских пиратов Льва Триполита.
Большинство византийских авторов об этой кампании не упоминают. Хотя их молчание вовсе не случайно, а закономерно. Греки старательно заботились о том, чтобы «сохранить лицо» в истории и никогда не писали о своих поражениях. Опускали в хрониках проигранные сражения, потерю целых провинций. О том, что они были утрачены, мы узнаем только из восторженных победных реляций, когда тот или иной город или область отбивали обратно. А если о неудачных войнах все же рассказывали, то события подправляли и приукрашивали, чтобы поражения выглядели победами. О наступлении Вещего Олега, болгар и пиратов кратко обмолвился лишь один византийский историк, Псевдо-Симеон. Отметил, что в июне 904 г. Лев Триполит сделал попытку напасть на Константинополь, но флот адмирала Имерия отразил его. Одновременно с севера напали русы. Их разбил флот Иоанна Радина. У мыса Трикефал сжег их суда «греческим огнем», и лишь часть неприятелей сумела спастись благодаря сверхъестественным способностям их вождя, колдуна Росса.
Действительность была несколько иной. Армада кораблей Льва Триполита в июне 904 г. напала на берега Малой Азии, захватила и разграбила Атталию, потом причалила к острову Абидос возле самых Дарданелл. Лев X выслал два флота, друнгария Евстафия и адмирала Имерия, но оба трусливо уклонились от боя и направили свои корабли подальше от пиратских флотилий. Однако Триполит не пошел на Константинополь, он выбрал более легкую добычу — Со-лунь (Салоники). Это был второй по величине и богатству город Византии. Один из горожан, Иоанн Комениата, описывал, как 29 июля арабы ринулись на штурм, овладели Со-лунью и без всяких помех грабили ее 10 дней. Увезли 22 тыс. пленных, а перед уходом Триполит еще и вступил в переговоры с греческой администрацией, содрал большой выкуп за то, что не подожжет город. Вот так византийцы «отразили» пиратов.
А император и его военачальники не могли оказать помощи Солуни, потому что с севера в это время приближались войска Симеона и Олега. Что касается «колдовства» вождя «Росса», то его суть поясняют русские летописи. Когда появились тяжелые неприятельские корабли с «греческим огнем», Олег нашел способ уберечься от них. Приказал вытащить ладьи на берег. Там двигались его конница и обозы, и князь велел поставить лодки на повозки, везти по суше. Противостоять соединенным силам болгар и русичей Лев X был не в состоянии. Выслал делегации для переговоров. Впрочем, в запасе у императора имелось еще одно оружие. Почему бы не предложить «варварам» отравленные угощения? Но «колдун» Олег оказался не таким наивным простаком, как представляли «цивилизованные» греки, распорядился не принимать от врага еду и напитки. Пришлось признать поражение, идти на уступки и откупаться.
И если византийские историки дружно «не заметили» своего позора, то красноречивое свидетельство об этом все же дошло до потомков. В 1898 г. в селении Нарышкей в 20 верстах от Солуни была найдена каменная колонна, надпись на ней указывала, что это — пограничный столб, обозначающий новую границу «между болгарами и ромеями». Поставлен он был именно в 904 г., «по соглашению» между обеими сторонами! Лев X отдал Симеону значительную территорию. А Солунь находится гораздо южнее Константинополя — следовательно, возле византийской столицы победители тоже побывали. И Олег отметил это, повесив свой щит на вратах Цареграда. Греки выплатили русичам немалую дань, по 12 гривен (2,4 кг) серебра на каждого воина. Вдобавок отстегнули «уклады» на города Киев, Чернигов, Переяславль, Ростов, Любеч и другие, «где властвуют князья, Олеговы подданные». Это было первым актом международного признания Руси и ее территориальных приобретений.
Полномасштабный мирный договор между империей и Русью был заключен в 907 г. Летописцы не зря уделяют ему особое внимание, передают текст полностью. Потому что в византийских архивах ни одного «проигрышного» договора не сохранилось. Они заключались с персами, аварами, болгарами, арабами, но через какое-то время подобные документы уничтожали. Однако исследователи однозначно доказали, что договоры с Русью подлинные. Анализ языка и фразеологии установил, что это переводы с греческого, в них встречаются типичные канцелярские обороты, которые употреблялись византийскими чиновниками.
Согласно договору 907 г., император принимал Русь в число «друзей и союзников». Это был условный дипломатический термин. В завуалированной форме он означал, что Константинополь обязуется платить «друзьям» ежегодные субсидии, то бишь дань. А за это союзник должен помогать империи. Важнейшее место в договоре отводилось торговле. Русь была очень заинтересована в ней, и греки даже требовали, чтобы в Константинополь входило одновременно не более 50 русских купцов. Но условия для них предоставили самые что ни на есть льготные. Дали право торговать беспошлинно, отвели им подворье в предместье св. Маманта, на полгода их обеспечивали бесплатным питанием, да еще и на обратный путь безвозмездно выделяли еду, корабельные снасти, якоря и паруса! Русь получила все, чего только могла пожелать.
Примерно в это же время, в 907—908 гг., был заключен мир и с Хазарией. Мадьяр выпроводили, Византия капитулировала, а воевать без союзников каганату было совсем не сподручно. Хазарскому царю Вениамину пришлось признать, что северяне и радимичи стали подданными Олега, пришлось даже согласиться пропускать русские военные флотилии по Волге на Каспийское море. При переговорах с хазарами не были забыты и дружественные печенеги, они получили возможность вернуться на родину, в волго-уральские степи. А Олег за свою мудрую политику, позволившую объединить Русь и одолеть могущественных противников, получил в народе прозвище Вещего.
|
|
Читайте в рубрике «Древняя Русь»: |