Великий князь Рюрик
Основатель великокняжеской и царской династии Руси большую часть своей жизни провел совсем не по-княжески. Впервые о нем упоминается в 826 г. В Ингельгейм, резиденцию франкского императора Людовика Благочестивого, прибыли откуда-то из-за границы два брата — Харальд и Рюрик. Относительно Харальда почти никаких сведений в нашем распоряжении нет. Неясно даже, был ли он родным братом Рюрика? Или сыном Годолюба от другой жены? Или Умила вторично вышла замуж? Хотя само их появление при дворе императора вполне понятно. Ведь князья ободритов считались вассалами Карла Великого, и Годолюб погиб, сражаясь на его стороне. Когда дети выросли и возмужали, они приехали к сыну Карла, чтобы получить помощь и покровительство.
Росли они где-то в славянских странах, оба были язычниками. Ну а Людовик, как свидетельствует его прозвище, славился благочестием. Он окрестил молодых людей, лично стал их крестным. При этом Рюрик получил имя Георгий. Права братьев на отцовское наследство император признал, принял их в число своих вассалов и дал в ленное владение земли «по ту сторону Эльбы». А это как раз и было княжество рарогов, оно располагалось к востоку от Эльбы, у основания Ютландского полуострова и на его перешейке.
Но... дело в том, что слово императора в 826 г. не имело ни малейшей реальной силы. Людовик был монархом совсем не того ранга, как его отец. Франки полностью утратили влияние на соседей. Ободриты уже не были для них «нашими славянами», они платили дань датчанам. И оказать военную помощь Харальду и Рюрику Людовик Благочестивый тоже не мог. Даже внутри собственной империи он не имел никакой власти! Увлекшись одним лишь «благочестием», он еще в 817 г. фактически отстранился от дел, а государство поделил между сыновьями Лотарем, Пипином и Людовиком.
Луж дальше пошел полный раздрай. Император на старости лет влюбился в молоденькую еврейку Юдифь и женился на ней. В 829 г. она родила Людовику четвертого сына, Карла. Родила не от мужа, а от любовника, графа Бер-нара Септиманского. Об этом при дворе знали все, кроме супруга. Он был без ума от счастья и решил переделить владения. Отобрать по изрядному куску у старших сыновей и дать младшему. Но старшие возмутились, и начались долгие войны. Дети дрались против отца, ссорились между собой, вступали в коалиции друг против друга. Феодалы предавали, перекидываясь на ту или иную сторону. Со временем ситуация запутывалась. Умер один из сыновей, Пипин. В 840 г. скончался и сам император. Свары завершились в 841 г. жестокой битвой при Фонтенуа-ан-Пюизе. На кровавом поле перебили друг друга 40 тыс. франкских воинов.
После этого родственники наконец-то договорились. Лотарь, Людовик Немецкий и Карл Лысый поделили империю на три королевства. Стали править независимо, а титул императора принимал старший в роду.
Вероятно, Рюрик и Харальд участвовали во франкских междоусобицах, хотя в каком качестве — остается неизвестным. Но для возвращения отцовского княжества они никакой поддержки не получили. А если император выделил им вассальные владения в своей державе, братья их тут же потеряли: сыновья Людовика Благочестивого несколько раз перекраивали империю, отдавали земли своим сторонникам. Ну а для сирот и изгоев на Балтике открывалась прямая дорога — в отряды викингов.
Впрочем, их называли по-разному. В Византии ту же балтийскую вольницу именовали «вэрингами» или «во-рингами» — «принесшими клятву». То есть, дружинниками, связанными присягой со своим предводителем. Отсюда и слово «варяги», получившее распространение на Руси. В Англии всех викингов, независимо от национальности, обозначали «датчанами» (потому что эту страну чаще грабили датчане). Во Франции — «норманнами», норвежцами (или, в буквальном переводе, «людьми севера»). На самом деле, терминами «викинги» или «варяги» определялась не национальность, а род занятий. Это были свободные воины и искатели удачи. В зависимости от обстоятельств, они разбойничали, служили наемниками.
Их ряды пополняли не только скандинавы, а все без исключения прибалтийские народы — финны, эстонцы, ливы, латыши. Что же касается варягов-русов, то они были известны ничуть не меньше своих скандинавских коллег. Они периодически громили и шведские, норвежские берега. Одной из главных их баз являлся остров Руян. Здесь даже храм Свентовита имел долю в пиратском промысле. Профессия викингов стала очень популярной, их воспевали скальды в песнях и сагах (ясное дело, получая за это щедрые подачки). Участвовать в набегах не гнушались многие коронованные особы. Например, король Дании Хальдван добровольно уступил трон брату Харальду, чтобы целиком отдаться любимому делу, морскому разбою.
В IX в. вся Балтика превратилась в натуральное пиратское гнездо! Отсюда эскадры хищных кораблей-драккаров выплескивались на Англию, Ирландию, Францию, проникали в Средиземное море. О какой-либо «культуре» и «цивилизованности» подобного воинства, конечно, говорить не приходилось. О нравах викингов красноречиво свидетельствуют прозвища их вожаков: Раскалыватель Черепов, Гадюка, Коварный, Кровавая Секира, Брюхотряс, Грабитель, Свинья, Живодер, Вшивая Борода, Поджигатель. А разгул их дошел до того, что даже путешествие из Германии в Данию считалось чрезвычайно опасным.
Но викинги не были едиными. У разных предводителей были собственные отряды. Иногда они договаривались, объединялись для совместных походов. Иногда резались друг с другом. Существовали и «национальные группировки», норвежцы враждовали с датчанами. Рюрик и Харальд сформировали дружину из славян — скорее всего, на острове Руяне. А примкнули они к норвежцам. Ведь для братьев датчане тоже были кровными врагами.
В 843 г. большой флот норманнов появился у берегов Франции. Они захватили и разграбили город Нант, потом перезимовали на острове Нуартье в устье Луары. В 844 г. разорили земли по реке Гаронне, дойдя до Бордо. Сочли, что здесь уже погуляли достаточно, и отплыли на юг. Взяли Ла-Корунью, Лиссабон, достигли Африки и напали на город Нокур. А на обратном пути один из отрядов высадился в Испании, атаковал и взял штурмом неприступную Севилью. Большинство кораблей, участвовавших в этом походе, были норвежскими. Но арабские хронисты Ахмед-ал-Кааф и Ал-Якуби отметили, что варяги, бравшие Севилью, были другой национальности, «ал-рус». И командовали ими братья Харальд и Рюрик.
Имя Харальда впоследствии из документов исчезает. Видимо, он погиб. А Рюрик все чаще фигурировал в донесениях о варяжских набегах. Судя по всему, он крепко обиделся на франков, не выполнивших обещания помочь, презревших память о его казненном отце. В 845 г. ладьи Рюрика поднялись по Эльбе и погромили города по ее течению. Затем, вместе с норвежцами он захватывал Тур, Лимузен, Орлеан, участвовал в первой осаде норманнами Парижа. Рюрик стал одним из самых известных и удачливых пиратских вождей, и в 850 г. его избрали предводителем в совместном походе нескольких эскадр. Под его началом 350 кораблей (около 20 тыс. воинов) обрушились на Англию.
Но следующим объектом нападений Рюрика стала Германия. Он принялся систематически опустошать побережье Северного моря, по Рейну совершал рейды в глубь немецких земель. И в результате навел такой ужас, что император Лотарь запаниковал. Чтобы избежать дальнейшего разорения своих владений, он вступил с Рюриком в переговоры. Выяснилось, что княжич-варяг совсем не против примириться, но он выдвинул ряд условий. Лотарю пришлось принять их. Он, как и Людовик Благочестивый, признал право Рюрика на отцовское княжество, согласился считать его своим вассалом. Именно этого Рюрик и добивался. Он набрал силу и авторитет на Балтике, накопил богатую добычу — на эти средства он мог навербовать немало варяжских головорезов. А теперь император был обязан поддержать его в войне за утраченное наследство.
Противники у него были серьезные. Дания, державшая ободритов в подчинении, ее друзья лютичи. Тем не менее, операция началась успешно. Дружины Рюрика и отряды наемников высадились на его родине. Свергли князей, ставленников датчан. Рюрика поддержало население. Он овладел землями княжества, захватил и часть Ютландского полуострова, которая раньше принадлежала рарогам (сейчас там располагаются города Шлезвиг, Киль, Любек). После этих побед князь заслужил на западе прозвище Рюрика Ютландского. Но враги опомнились, собирали армии. А император... предал. Лотарь испугался войны с Данией, и в 854 г., когда князь ввязался в бои, отрекся от него. Отказался считать его своим вассалом и лишил покровительства империи. Ну мало ли, пиратский вожак полез в драку сам по себе? Рюрик остался перед лицом неприятелей только с собственными силами, терпел поражения. От него начали уходить наемники. Да и ободриты заколебались. Боялись, что датчане и лютичи отомстят. Многие оставляли князя, спешили выразить покорность его противникам. Предприятие закончилось провалом...
Но в это же время произошли важные события по другую сторону Балтийского моря, в Ладоге. Пока Рюрик скитался по разным странам, пока служил Людовику Благочестивому, пока его окатывали соленые волны штормов, пока он срывал голос, командуя отчаянными варяжскими десантами, Северная Русь жила своей жизнью. В первой половине IX в. Русский каганат занял очень весомое положение в Восточной Европе. Хазары даже не пытались покушаться на такую державу. Предпочитали торговать с ней — через Ладогу везли на Балтику восточные товары, пропускали через свою территорию русских купцов, взимая с них недурную пошлину.
Гостомысл установил дипломатические отношения и с Византией. «Вертинские анналы» сообщают, что в 839 г. «послы кагана Руси» прибыли в Константинополь. Император Феофил несказанно обрадовался. Он полагал крайне важным наладить дружбу со столь сильным государством. Был заключен договор о «любви и дружбе», послов так и эдак обхаживали. У них возникла неожиданная проблема, обратную дорогу по Днепру перекрыли «дикие и жестокие племена», мадьяры очередной раз напали на полян. Феофил проявил чрезвычайную заботу о гостях и отправил их вместе с византийским посольством в Германию. Отписал Людовику Благочестивому, просил помочь, чтобы русские дипломаты вернулись домой через его владения. Правда, у немцев случилась накладка. При дворе франкского императора русов хорошо знали, а послы оказались шведами — на службе у Гостомысла были и чужеземцы. Людовик заподозрил, что это шпионы викингов, и задержал их. Потом разобрались в чем дело и отпустили.
Но Гостомысл состарился. А четверо его сыновей ушли в мир иной раньше отца — кто-то погиб в войнах, кто-то умер от болезней. К последнему пределу князь подходил, не имея наследников. Первый новгородский архиепископ Иоаким записал предание — незадолго до смерти Гостомысл увидел сон, будто «из чрева средние дочери его Умилы» выросло чудесное дерево, от плода которого насыщаются люди всей земли. Волхвы истолковали, что «от сынбЬ ея имать наследити ему, и земля угобзится княжением его». Но исполнилось пророчество далеко не сразу. В 844 г. Гостомысл скончался. Древний княжеский род пресекся. А прежние бедствия, подтолкнувшие племена Северной Руси к объединению, за полвека забылись. Зато накопились взаимные претензии. Кому-то хотелось удержать единство под своей властью, другие повиноваться не желали. Русский каганат разделился на племенные княжества.
Да не просто разделился, а в жестоких распрях. Как сообщает летопись, «словене и кривичи и меря и чудь» обособились «и всташа сами на ся воевать, и бысть межю ими рать велика и усобицы». Ни к чему хорошему это не привело. Уж кто-кто, а хазары выгодную ситуацию не упустили. Действовать по Волге им было удобно — посадил рать на лодки, и вперед. Они быстренько подмяли под свою власть мерян. Теперь вся Волга и Ока попали под контроль Хазарии. А в Ладогу снова пожаловали викинги. «Житие св. Анскария» рассказывает, что в 852 г. датчане переплыли море и захватили «город в стране славян». Они действовали нахрапом, небольшими силами, и закрепиться не смогли. Пограбили и удрали. Но можно ли было сомневаться, что незваные гости вернутся? В 854 г. об угрозе напомнил еще один пират, шведский королевич Эрик. Он прошел с флотом совсем рядом с Ладогой, погромил и обложил данью эстов, финнов и куров.
Страшная опасность заставила забыть склоки. Знать и старейшины словен, русичей, кривичей, чуди, веси вступили в переговоры, чтобы опять объединиться. Постановили: «Поищем собе князя, иже владел нами и рядил ны по праву». То есть, чтобы управлял и судил по справедливости. Но где же искать такого князя? Никоновская летопись сообщает, что было несколько предложений: «Или от нас, или от Казар, или от Полян, или от Дунайчев, или от Варяг». Это. вызвало бурные обсуждения. «От нас» — отпало сразу. Друг другу племена не доверяли и подчиняться не хотели. На втором месте стоит вариант «от Казар», и это не случайно. Вх:толь крупном центре торговли, как Ладога, существовали подворья еврейских купцов, и конечно же, они позаботились сформировать свою партию. Да и впрямь, чего голову ломать, не проще ли отдаться хазарам, платить дань, а они будут «владеть и рядить»? А можно не напрямую от хазар, можно взять князя от полян, хазарских данников.
Вот в этой предвыборной борьбе и всплыла легенда про вещий сон Гостомысла, как бы его «политическое завещание». Хотя нельзя исключать, что сновидение с чудесным деревом, выросшим из живота Умилы, попросту придумали в пылу споров, стараясь подкрепить кандидатуру Рюрика. В общем-то его фигура выглядела оптимальной во всех отношениях. Он был внуком Гостомысла по дочерней линии, знаменитым воином, героем, его имя гремело на Балтике. Но, ко всему прочему, он был изгоем. Князем без княжества! То есть, должен был целиком связать себя с новой родиной. Словом, все «плюсы» сошлись, а поползновения хазар и купленных ими бояр удалось предолеть.
О Рюрике в Ладоге хорошо знали. Направляя посольство за море, представляли, где его искать. Звали к себе: «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет — идите княжить и владеть нами» (иногда данную фразу переводят ошибочно, «порядка в ней нет», но слово «наряд» означает не порядок, а власть, управление). Что ж, для Рюрика приглашение оказалось более чем кстати. Он всю жизнь стремился к совершенно иной цели, мечтал отвоевать отцовское княжество. Попытка обернулась горькой неудачей, он остался у разбитого корыта. А князь был уже не юношей, каким явился когда-то ко двору императора. Ему перевалило за сорок пять. Бесприютная жизнь по чужим углам и варяжским кораблям становилась не по возрасту. Годы требовали более прочного пристанища. И он согласился.
Где-то между 855 и 862 гг. Рюрик прибыл в^Ладогу (летописи составлялись значительно позже, и в них часто встречаются анахронизмы, вместо Ладоги называют привычный летописцам Новгород, а словен именуют новгородцами). Князь привел с собой «всю Русь» — тех ободритов, которые сохранили ему верность и после поражения ушли с ним на чужбину. Предание гласит, что с Рюриком явились два брата, Синеус и Трувор. В западных хрониках они не упоминаются; но вполне может быть, что братья у него имелись — у варягов существовал обычай побратимства, оно считалось не менее прочным, чем кровное родство. Хотя есть и другое объяснение — что летописец всего лишь неправильно перевел текст норвежского первоисточника: «Рюрик, его родственники (sine hus) и дружинники (thru voring)». To есть, речь идет о двух его отрядах, один из соплеменников, второй из наемников-викингов.
Однако стоит отметить, что и в западных странах, да и в России долгое время помнили, откуда именно были призваны «варяги-русь». Например, немцы титуловали в X в. великую княгиню Ольгу «королевой ругов». В XVI в. Иван Грозный писал, что династия Рюриковичей происходит от легендарного Прусса — от которого вели свой род князья прибалтийских славян. А в XVIII в. небезызвестный сподвижник Петра I Александр Меншиков состряпал фальшивую родословную, где его род производился «от ободритов». Как вы думаете, неужели он знал, кто такие ободриты? Да он был неграмотным. Не знал этого и безымянный подьячий, состряпавший князю родословную. Он просто отрабатывал заказ, чтобы было «познатнее», списывал с родословных самых древних аристократических фамилий. Когда Меншикова судили, данный пункт ему тоже припомнили, в обвинении указали, что «многие знатные роды производят себя от ободритов».
Но затем в Россию понаехали немецкие профессора и на пустом месте породили глупую теорию норманнизма. Отождествляли «варягов-русь» со шведами, датчанами, с кем угодно, только не с русичами. Ободритов, руян, поморян, пруссов и прочих прибалтийских славян уже давно не было на свете, и вспомнить о них никто не удосужился — ученые профессора о них понятия не имели. Хотя ни одного скандинавского и германского племени с названием «русь» в истории не значится. Зато на территории России, как мы видели, русы присутствовали по крайней мере со II в. Словом, это очень яркий пример того, как истина может быть погребена под потоками «научной» макулатуры.
|
|
Читайте в рубрике «Древняя Русь»: |