Социальная структура общества
В результате усложнившейся системы социальных отношений, потребностей управления разросшимися племенными объединениями произошло отделение функций управления обществом от функции производительной, появился 'класс' организаторов, руководителей производством. Появилась привилегия управлять общественными делами. Древняя родоплеменная знать и новая бюрократическая знать составляли у муисков сословие привилегированных, занимавшихся решением как внутренних, гак и внешних дел, стоявших перед общинами и их объединениями. Рядовые общинники и рабы, на плечах которых лежало производство всех материальных благ» входили в сословие непривилегированных.
Рядовые общинники, простой народ были основными производителями материальных благ в обществе муисков. Вся тяжесть по содержанию разросшегося аппарата управления, включавшего как местную, так и высшую знать легла на плечи общин. Особенно сильно ее должны были ощущать общинники покоренных племен.
Основная масса простого народа выполняла ряд земледельческих работ на полях знати и храмов, урожай с которых шел в их пользу. Помимо этого, простые общинники должны были подновлять в определенное время года жилые дома правителей, храмы жрецов, местные дороги, возводить террасы, строить каналы» они 'служили своему касику во всем, что он приказывал, доставляя ему оленей, кроликов, делая разнообразную домашнюю работу и т.д. В те дни, когда индейцы собирались для выполнения эти работ, они сдавали касику определенное количество золота и плащей в качестве налога, на языке чибча - 'тамза'. Темза вносилась несколько раз в году, по одним источникам раз в два месяца, по другим через больший промежуток времени.
В первое время после завоевания испанцы обязали муисков выплачивать налог - 'демору' трижды в год, через каждые четыре месяца. Эго вызвало столь большое возмущение среди индейцев, что Х.Кесада обратился со специальным посланием к королю с просьбой отменить столь частые поборы. Королевским указом от 9 июня 1549 г. было сокращено взимание 'деморы' до двух раз в год.
Из этого следует, что индейская тамза была легким, нерегулярно взимавшимся и нечетко фиксированным отчислением прибавочного продукта. Очевидно, она значительно отличалась от введенной испанцами деморы являя собой скорее зачаточную форму налога.
Имеющиеся в распоряжении сведения не позволяют провести разграничение между налогом и данью. Во всяком случае, испанские хронисты все виды повинностей определяют одним и тем же термином – “трибут”.
В зависимости от местности содержание налога менялось, обычно предпочитались плащи гонкой выделки, золотые диски, золотые украшения, изумруды. В том случае, если этого не было, с общины взимались: маис в початках, убитая птица, связки листьев агавы, из волокна которой делались веревки, пчелиный мед, мешки из хлопка, тыквенные бутылки, волосяные плащи (индейцы имели обыкновение делать их из своих собственных волос), соль, киноварь, которой индейцы раскрашивали себя в праздники.
Как видно из приведенного перечня, налоговые сборы касались буквально всех сторон хозяйства муисков и включали в себя как пищевые продукты, утварь, так и ремесленные изделия. Взаимоотношения между массой простых общинников и индейской знатью можно представить по сообщению хрониста П.Агуадо, относящегося, правда, ко времени после завоевания. Так, 240 индейских хозяйств, подчинявшихся энкомендеро Родригесу, должны были ежегодно выполнять следующие обязательства: сдавать 12 слитков золота по 200 песо каждый; 240 раскрашенных плащей; обрабатывать под маис, пшеницу, ячмень, картофель и сахарный тростник определенное количество земли, урожай собрать и принести в дом энкомендеро, доставлять каждый год 15 стволов гуайакана (диаметр 1,5 м) и 150 меньших по размеру бревен для постройки дома. Помимо этого, нужно было выделять ежедневно 20 индейцев для обслуживания домашнего хозяйства и путешествия по Новой Гранаде; доставлять каждый день 12 нош дров и 10 охапок травы; каждый месяц приносить двух оленей и 100 кроликов: выделить шесть пастухов, чтобы пасти скот, и шесть человек для ухода за волами и мулами.
Видимо, такой же примерно, перечень обязанностей, но не с такой регулярностью, падал на плечи рядового муиска и до завоевания.
Налоги собирались специальными сборщиками налогов - 'контадорес' (С out adores), сдавались капитану - главе общины, а тот в свою очередь доставлял все собранное касику, который передавал верховному правителю.
Эта система продолжала функционировать и после завоевания, однако индейцы с каждым разом сдавали все меньше и меньше налогов. Так, хронист Х.Касгельянос пишет, что после того, как пришел наш народ (испанцы), касики подчиняются очень плохо и в делах важных, которые они должны выполнять, тюрьмы и заключение грозят тем касикам, которые не сдают вовремя податей, по причине того, что им не подчиняются те, кем они правят.
Кажется вероятным предположение, что коллективные виды работ в пользу местной знати рядовая масса общинников выполняла в силу древних традиции, возмещая тем самым их груд как организаторов и руководителей производства. Не случайно, по-видимому, хронист Х.Кастельянос описывает коллективные виды работ в пользу касика как событие, на которое индейцы собирались празднично одетые, сопровождая свою работу веселым пением, даже когда несли какие-нибудь тяжести для постройки домов касиков.
То, что обременительные налоговые обложения были прямым следствием образования крупных социальных организмов и централизованной власти, следует из сообщения П.Агуадо: “В памяти муисков живо сохранялись воспоминания о тех временах, когда не было ни саке, ни сипы, когда все племена жили независимо и никому не подчинялись, тогда каждое селение признавало только своего касика и естественного хозяина, которому платили определенный вид легкого налога”.
Община сопротивлялась этим принудительным поборам, нарушавшим древние коллективные традиции. Так, П.Симон сообщает, что обиды и несправедливости чинились простым муискам со стороны правителей, вот почему они плохо подчинялись им в том, что касается выплаты налогов и во всем другом, что они приказывали.
Материал по параллельно развивавшейся цивилизации астеков подтверждает наше предположение. Так, хронист А.Сурнга сообщает, что для кальпуллека - главы общины -обрабатывался участок земли и эго делалось не по приказанию высшего правителя и не по принуждению, а потому, что таков был древнейший обычай. Что же касается обработки полей и других работ, совместно производившихся индейцами в пользу верховного правителя, то для контроля за ними в каждую общину специально назначался 'текутли' -представитель новой бюрократической знати и государства.
Итак, правители и знать муисков получали значительную часть прибавочного продукта, созданного общинниками, как в виде налога, так и в виде коллективного груда на полях; по-видимому, значительная его доля шла на покрытие общественных расходов, связанных с армией, войной, культом и т.д. Однако нельзя отрицать, что за этот же счет все больше и больше удовлетворялись потребности выделившейся знати. Налоги, хотя и продолжали сохранять видимость коллективности, по мере расслоения общины все более заключали в себе элемент ранней формы продуктовой ренты. Все эго вместе с личной службой местному правителю, участием в коллективных работах по ремонту и сооружению дорог, каналов, храмов, жилищ знати отягощало положение простого муиска.
Однако при всем этом нужно иметь в виду, что простые индейцы имели не только обязанности, но и права. Прежде всего, они, будучи членами общины - сибин, владели основным средством производства - землей, которая обеспечивала им относительную экономическую и общественную самостоятельность.
Простые муиски имели право голоса при избрании касиков и капитанов, без их коллективного утверждения власть мелких правителей на местах не признавалась законной. Выборные традиции, существовавшие у муисков до завоевания, были использованы испанцами для утверждения патриархального принципа наследования. Так, в 1635 г. престарелый касик Гуачегы, дон Диего, собрал всех капитанов и весь свой народ, чтобы избрать своего преемника. Племянников у него не было, а поэтому наследником был избран его сын, дон Франсиско. Заключительные строки цитируемого нами документа гласят: 'Поскольку дон Диего - законный наследник древних касиков, то согласно древним обычаям, голосование собрания народа за дона Франсиско должно уважаться.
Общинники были членами военных отрядов, выставлявшихся каждой общиной и выступавших с оружием в руках на защиту своих владений, а также участвовавших в грабительских походах на стороне сипы или саке. Следовательно рядовой общинник, отличившийся в бою, мог получить долю в награбленной добыче. По-видимому простой народ представлял собой еще слабо дифференцированную массу, в которой, однако, уже наметилось расчленение прав и обязанностей, что обусловило появление первых социальных различий.
При нынешнем состоянии источников по муискам нет возможности точнее указать, насколько далеко зашла зависимость простого муиска. Материал по параллельно развивавшемуся, но более развитому обществу ацтеков показывает, что масса общинников - отнюдь не представляла из себя однородного целого. Уже обозначились различные категории общинников - были среди них и такие, кто потерял не только право на землю, но и личную свободу.
У ацтеков были известны и категории арендаторов земли. Эго были общинники, которым малосильная община не могла предоставить достаточно земли, и им приходилось арендовать дополнительно земельные участки сроком до двух лег с выплатой арендной платы хозяину земли. В го же время они не отстранялись от выполнения всего круга повинностей как члены общины. Следовательно, у ацтеков вместе с общинным землевладением существовали и зачатки частного землевладения в виде 'условных держаний' отличившихся воинов и наследственных земель высшей знати, обрабатывавшихся бывшими фактически на положении полукрепостных. Отсутствие каких-либо сообщений хронистов по муискам на этот счет, к сожалению, не дает возможности детализировать систему их земельных отношений.
Над сословием непривилегированных возвышалась знать, распадавшаяся, в свою очередь, на ряд прослоек: старую родоплеменную знать, представители которой были связаны иерархической системой отношений старшинства и родовитости, и на знать, рожденную потребностями государственного управления. Так, относительно первой, П.Симон сообщает, что не все касики были одинаковы в происхождении, так как одни были низшего ранга и менее родовиты, другие были более родовитыми первой ступени находились уже известные нам капитаны, главы общин, за ними следовали касики - представители племенной аристократии, руководившие крупными объединениями, состоявшими из общин.
Самое высокое общественное положение у муисков занимали 'усаке' или 'бсаке' и ' 'психипкуа'. По-видимому, титул 'сипа', известный во всех словарях в значении ' светского правителя Боготы', происходит от "психипкуа', что в переводе значит 'распоряжающийся имуществом'. В прошлом, возможно, этот термин относился к главе племени, впоследствии эго обозначение перешло и к верховному правителю. В словаре, составленном монахом Б.Люго, "психипкуа-сипа" означает хозяин вассалов. Титул, под которым был известен глава государства Тунха, "саке" несомненно, происходит от "усаке". Эти были представители племенных объединений при дворе верховного правителя, главы самых древних и родовитых семей. Вершину социальной иерархической лестницы у муисков венчал правитель высшего порядка- сипа или саке, возглавлявший военно-политическое объединение, 'царство' испанских хроник, образовавшееся из ряда в прошлом независимых 'племен'.
Как видно из вышеизложенного, политическая власть в складывавшихся примитивных государствах мунсков принадлежала привилегированному сословию, организованному в форме военно-политической иерархии с верховными правителями во главе.
Историки, писавшие о муисках, часто представляют их государственные объединения абсолютной монархией, а сипу и саке-абсолютными монархами, соединявшими в своих руках всю полноту законодательной и исполнительной власти как в области военной, гак и в области судебной. Однако фактический материал доказывает обратное. На самом деле ни сипа, ни саке, ни правители других объединений не являлись монархами.
Правитель высшего порядка, представитель наследственного сословия знати, сипа или саке, являл собой ранний, еще не вполне сложившийся тип деспотического правителя, соединявшего в себе демократические черты племенного вождя с властью наследственного предводителя. Об этом говорит и анализ их титула туры. Последний сипа был известен под именем Сакесасипа (искажение испанцами - Сагипа), что значит “главный из главных”. Имена двух последних саке - Кемуэнчагоча и Акиминсаке - означают “самый великий воин” и “самый великий саке” (аналогично с Тлакатекутли ацтеков, главой ацтекского государства, что в переводе значит “великий воин, вождь смелых”).
Сипа был одновременно военачальником, верховным жрецом (жреческие права были присвоены ему как верховному представителю государственного объединения) и судьей. Так, сипа Немекене принимал активное участие в создании единого права для всего государства Боготы.
Главной обязанностью сипы было руководство всеми воинскими отрядами. Война за преобладание на плато выдвинула на первый план именно военачальника, поскольку эго отвечало жизненной необходимости: военное предводительство - такова была характерная черта власти сипы, военачальника высшего порядка в обществе муисков.
От него требовалось постоянно пребывать в столице и появляться на людях со всеми знаками отличия. Во дворце сипы или саке была сосредоточена вся внутренняя и внешняя жизнь объединения. У правителей был большой штат, без которого было бы немыслимо справиться со всеми обязанностями. В Тунха, столице саке, располагались резиденции самого саке, его брата и дома 'многих других принципов стоявших по рангу ниже.
Хронисты сообщают о советах знатных касиков, в которые входили правители и военачальники союзных и покоренных объединений, восходивших, по-видимому, к институту племенных советов. Во время бесконечных военных столкновений правители Тундама и Гуагавига обсуждали все вопросы войны и мира со всеми военачальниками и только после обсуждения выносили от своего имени то или иное решение.
В государстве Согамосо существовал специальный совет выборщиков, как его называют хронисты, состоявший из глав четырех племен: Бусбанса, Гамёса, Тока и Песка, В их задачу входило следить за тем, чтобы пост правителя поочередно замещался представителем двух других объединений: Тобаса и Фиравитоба. Верховные правители Согамосо могли происходить только из этих двух племен, и 'был это незапамятный обычай', добавляют хроники. Такт же обстояло дело и в государстве Боготы, правитель которого гоже избирался советом, но, в отличие от Согамосо, из членов одного рода, жившего в селении Чиа.
У ацтеков мы наблюдаем примерно такую же картину. Правитель - „текутли избирался советом выборщиков, состоявшим первоначально из четырех членов. Потом число выборщиков выросло до шести - за счет представителей союзных племен Тескоко и Тлэкопана. Как союзники и конфедераты ацтеков они получали право голоса на выборах верховного правителя. Однако право это имело весьма формальный характер: текутли, по-прежнему, мог стать только член одного рода закрепившего за собой привилегию поставлять ацтекскому государству высших правителей.
В обязанности верховного совета сипы входило также назначение министров и официальных лиц его двора самым главным из которых был глашатай, гак как через него объявлялась воля сипы. Точно также и при дворе саке Тунха самым важным из слуг был глашатай. Его должность пользовалась всегда таким уважением среди муисков, что тот, кто ее исполнял, был вторым лицом после самого саке в народе - по крови, знатности и уважению среди всех", - сообщал П.Симон.
Помимо этого, в союзном совете были должности сборщика налогов и казначея, отвечавшего, по-видимому, за хранение и распределение дани и налогов в масштабах всего объединения. Очевидно, что существовавшие коллективные органы в лице представителей племенных объединений выполняли при верховных правителях скорее совещательные функции. И хотя сипа и саке продолжали считаться с коллективным волеизъявлением, хотя их власть ограничивалась действующим советом военачальников, они, подобно правителям греков героической эпохи и римлян эпохи царей, стремились к деспотической власти, окончательное утверждение которой было, по-видимому, лишь делом времени. Не случайно хронисты характеризуют сипу и саке как “абсолютных хозяев жизни и земель своих подданных” хотя испанцы и представляли себе эго несколько упрощенно. Таким образом, верховные правители никоим образом не были монархами. Они являлись олицетворением переходного этапа в истории муисков, развивавшихся в направлении раннеклассового общества. Абсолютистские тенденции в этих фигурах только еще закладывались.
Должности сипы и саке, будучи выборными, еще сохраняли демократическую форму, за которой, впрочем, уже скрывалось отнюдь не демократичное содержание. Ярким подтверждением этому служит то, что наследование всех должностей в государствах муисков шло исключительно по женской линии, от дяди к племяннику, сыну старшей сестры. Это правило касалось всех, начиная с капитана, главы общины, кончая жрецами и высшими правителями.
Упомянутый архаический обычай практически способствовал закреплению политического и экономического могущества знати. В обществе муисков уже обособились знатные семьи и роды, закрепившие за собой исключительное право на занятие тех или иных должностей.
Получили распространение династические браки, соединявшие привилегированные роды из различных объединений. Так, одной из жен брата Немекене была сестра касика Гуагавиты, две дочери Эбаке стали женами Немекене и его младшего брага и т.д. Саке Тунха имели обыкновение жениться на своих сестрах. Эта традиция совпадает с известным у верховных инков обычаем брать в жены сестер. Тем самым древнему правилу было придано новое содержание: дети от этого брака были для саке одновременно и племянниками и, что более важно, сыновьями. Так, среди привилегированного сословия укреплялась тенденция сохранить накопленное имущество внутри узкого круга родственников. Необходимо подчеркнуть, что ближайшие родственники сипы - его братья, племянники и т.д. занимали важнейшие государственные посты, командовали отдельными подразделениями войск во время походов, участвовали в управлении в мирное время.
У муисков образовалась могущественная каста в которую входили знатнейшие семьи правителей государств, связанных между собою родственными узами. Важное место в этой аристократической касте занимала новая рожденная потребностями государственного управления знать, особенно военная, что становится понятно, если принять во внимание ту роль, которую играла в жизни муисков война. Военная знать была известна под названием "гуеча" что значит "воин, дающий смерть".
Гуеча проходили обучение в специальных военных "школах", выполняя впоследствии различные военные поручения, несли личную службу у правителей. Так у "Гуатавигы было две тысячи индейцев, только охранявших его" в битвах они выступали отдельными отрядами по 50 человек.
Перед нами типичная картина зарождения военной дружины, создаваемой не по родственному принципу, призванной выполнять особые поручения центральной власти за определенную плату. Этот зародыш постоянной армии, стоящий над рядовой массой общинников, представлял собою прообраз тех сил, которые, не совпадая с совокупностью вооруженного народа, будут впоследствии направлены против него, на защиту интересов государства.
Новая и древняя родоплеменная знать составляла аристократический союз привилегированных общинников. Этот аристократический союз, основывавшийся на военно-иерархическом принципе, обеспечивал каждому соответствующее его положению участие в политическом управлении и долю в захваченной добыче - и представлял собой раннеклассовую государственность, ее варварский вариант. У муисков наблюдается примерно такая же картина, как у древних германских племен в начале н.э., как это показано в работах А.И.Неусыхина: «Варварское королевство раннего периода - еще не государство в смысле наличия в гаком королевстве аппарата политического господства одного класса над другим, что объясняется отсутствием резко выраженного социального господства какого-либо класса внутри такого королевства. Поэтому в начальный период возникновения варварских королевств политический аппарат королевской власти или вовсе отсутствует или еще очень слабо развит... королевская власть продолжает отражать наряду с интересами знати также и общеплеменные интересы».
Какое же место в системе зарождавшихся у муисков классовых отношений занимала та категория несвободных людей, которых испанские хронисты обозначали словом 'эсклаво' ('esclavo') т.е. раб? Это еще не давно оснований рассматривать их как рабов в античном значении слова. Источники весьма гуманно освещают социальное и экономическое положение рабов в обществе муисков. Имеющийся в нашем распоряжении материал позволяет сделать следующие выводы.
Основную массу рабов поставляла война, что ясно из речи сипы Тискесусы, в которой он призывает своих подданных на борьбу с испанцами: “Вы, которые приносите мне птиц, летающих в воздухе, которые обращаете в бегство, умерщвляете и береге в плен, обращая в рабство, бесчисленных врагов, восстающих против моей власти, хорошими свидетелями чему - рабы, которых мы имеем из стольких различных народов-наших врагов... О том, что раб всегда был военнопленный, чужеземец, говорит обычай испытывать определенным образом раба, чтобы узнать, сбежит он или нет.
Где и как использовался труд рабов? На войне рабы составляли специальные отряды, вооруженные привычным для них оружием (индейцы панче и колима, например, стреляли из луков отравленными стрелами).
Основная часть рабов обслуживала хозяйство своего владельца. Скорее всего, рабы-военнопленные принадлежали высшим правителям и правителям мелких объединений, военачальникам, отличившимся в бою. Они исполняли различные обязанности: были носильщиками, сопровождали хозяина в его походах по стране, входили в его личную охрану. У нас нет данных о привлечении рабов к земледельческим работам.
Судя по имеющимся данным, рабы были бесправны, и их владельцы распоряжались ими по своему усмотрению. Так, рабы приносились в жертву при закладке дома касика, того или иного храма, перед началом битвы и после благополучного ее исхода. Их погребали вместе с мертвым касиком. 'Женщины и рабы, которые более всего любили его, следовали за ним, гак как эго было принято между ними. Предварительно их опаивали специальным настоем, после чего они теряли сознание. На могиле сипы Немекене было убито несколько десятков рабов. Следующий факт подтверждает бесправное положение рабов. При появлении испанцев на плато индейские правители начали спешно прятать свои сокровища. Местонахождение многих из них осталось неизвестным только потому, что рабы, их переносившие, были убиты на месте. Этим способом пользовались все правители. Так, в переноске сокровищ касика Чиа принимали участие 100 рабов. После того, как работа была закончена, они были убиты по приказанию правителя вместе с двумя 'капитанами' руководившими этой операцией. Гуатавита, чтобы скрыть свои сокровища, вызвал своего сборщика налогов и дал ему 100 рабов для переноски золота в потайную пещеру. По возвращении все они были убиты специально посланным для этого Гуагавигой отрядом вооруженных индейцев в 50 чел.
Нам неизвестно, обращались ли в рабство общинники за те или иные проступки, как эго было у ацтеков и майя, существовало ли долговое рабство, насколько институт рабства начал влиять и на социальные отношения внутри общества муисков. Судя по всему число рабов в обществе муисков было незначигельным, доля их груда в материальном производстве весьма ограниченной, а сам институт рабства - неразвитым и патриархальным. Созревающее классовое самосознание привилегированного сословия, открыто противопоставившего себя рядовой массе общинников, нашло отражение в появлении особого этикета. Он предписывал знати и, прежде всего, верховным правителям, особые манеры поведения. Разговаривать с сипой или другим знатным лицом было привилегией немногих приближенных к нему придворных, прежде всего глашатая. Для того чтобы получить разрешение на встречу с сипой, нужно было заранее договориться о ней. Каждый обязан был явиться с подарком, который клал у ног повелителя или касика, причем приближались к повелителю, склонившись до земли, затем поворачивались спиной, садились на пол и начинали разговор. Смотреть в лицо знатному лицу считалось величайшим преступлением, за которое полагалась смерть; это суеверие явилось отражением реального возвышения правителя и социального его обособления.
Любое передвижение сипы, которого обычно сопровождала многочисленная свита, было оформлено очень пышно. Его несли на деревянных носилках, обитых в несколько слоев золотым листом (прямая параллель с инками) прокладывались специальные дороги длиною до 10 и более километров, которые рабы и слуги, шедшие впереди знатного лица, очищали от камней и мусора устилая путь платами и цветами.
Социальные ограничения ярко проявлялись в одежде. Носить цветные, особым образом раскрашенные плащи (рядовые муиски одевались в грубые плащи белого цвета), головные уборы из меха диких зверей как для мужчин, так и для женщин было исключительной привилегией знати. Представители аристократии не обертывали плащи вокруг тела, а набрасывали их на плечи так, чтобы они одним концом волочились по земле. В государстве Гуага-виты сам правитель решал вопрос о том, может ли индеец носить тот или иной плащ, и в случае положи тельного решения сам накрывал его плечи плащом, требуя за эго компенсацию. Нарушение этого положения каралось штрафом. Точно гакже право передвигаться в носилках давалось верховными правителями особо отличившимся как высшая награда за выдающиеся заслуги в гой или иной области. Просверливать уши и носовую перегородку, вставляя в отверстия золотые украшения, закрывавшие всю нижнюю часть лица, было разрешено только представителям знатного сословия в качестве знака высшего достоинства.
Социальная дифференциация нашла яркое отражение во всех областях жизни муисков, даже древнейшие родовые институты, такие как система инициаций - посвятительных обрядов, была приспособлена к изменениям, происшедшим в обществе, чтобы освящать привилегированное положение знати.
Если для простого индейца период инициации длился 10-20 дней, го у знатной молодежи обряды посвящения совершались с особой строгостью, что соответствовало их особому сословному положению и имело религиозную подоплеку. В зависимости от положения семьи срок изоляции варьировал от меньшего к большему и, в частности, у самых древних и знатных родов до ходил до нескольких лет.
Особой пышностью отличались захоронения знати, особенно сипы и саке. Тела их мумифицировались и погребались в месте, известном только жрецам. Тело сипы укладывалось в золотое сиденье и заворачивалось в тончайшие плащи, украшенные изумрудами. Вместе с ним погребались наложницы и рабы и большое количество драгоценностей, утвари и припасов. Захоронения простых общинников были коллективными и бедными.
Различное положение сословий нашло отражение и в различии правовых норм для богатых и для бедных. За один и тот же проступок простой индеец карался смертью, а знатное лицо подвергалось суду чести. Ему обстригали волосы, разрывали плащ или предлагали откупиться.
Факт имущественного неравенства подтверждается многими сообщениями. Почти все стороны жизни муиска определялись в первую очередь его имущественным состоянием. "Количество жен, которых могли иметь муиски, определялось их асьендой, индейцы устраивали праздники всегда, когда строили новый дом, размеры и внешний вид которого соответствовали их возможностям. Пышность праздника зависела от доходов владельца."
Следовательно, община у муисков включала людей разного имущественного состояния. И не удивительно, что часть общинников разорялась. Косвенным указанием на это может служить широкое распространение воровства как некоего нового для общества муисков социального явления. Существовал разработанный ритуал, с помощью которого жрец, вызванный на место хищения, определял направление, в котором мог скрыться похититель. Традиционная форма обращения к жениху, пришедшему просить руки девушки и сидящему у порога, гласила: "Кто там снаружи? Может быть какой-нибудь вор, который хочет украсть мясо из моего дома? Ведь я никому ничего не должен и гостей не приглашал."
Воровство строго наказывалось, по отношению к вору-рецидивисгу применяли самый страшный вид казни - "объявление вне закона". Вора сажали на деревянную скамейку, на которой имел право сидеть только верховный правитель, и заставляли взглянуть в глаза повелителю. Это означало гражданскую смерть, так как "никто из селения и округа не дал бы ему в жены дочерей, не помог бы в работе на поле или других делах, не стал бы разговаривать с ним". Все это доказывает, что имущественное неравенство у муисков уже начало намечаться.
Необходимо отметить тенденцию к созданию драконовского права, по которому даже незначительный проступок карался очень строго. Подобная строгость не была свойственна родовому праву. Она должна рассматриваться как проявление более позднего политического развития и обязана своим появлением созданию центральной власти на Боготсксм плато. Законы, выросшие на основе обычного права, были совершенно сознательно направлены на защиту государственных интересов. Эго отчетливо видно из запрещения, (установленного сипой для простых индейцев) охотиться на крупную дичь, прежде всего, оленей. Ни один индеец не мог убить оленя без разрешения сеньора, даже если олени делали потраву на полях, так как они ходили стадами как овцы Простому народу было разрешено есть мясо кроликов и птиц. Интересно, что запрещение охотиться на оленей у муисков совпадает с запрещением охотиться на лам и викунью у инков.
Строгость законов у муисков наиболее ярко проявилась в государстве Гуагавиты. За легкое преступление мужчин наказывали 4-5-дневным стоянием на коленях, держанием камней на вытянутых руках, если рука опускалась, били палкой по локтю для женщины устанавливалось двухчасовое сидение на холодном камне. Из физических наказаний применяли отрезание рук, носа, ушей, ослепление; из форм смертной казни - обезглавливание и повешение. Последний вид казни особенно любил саке Кемуэнчаточа; около Тунха испанцы обнаружили огромный холм, покрытый столбами с трупами повешенных индейцев. Его испанцы гак и назвали Холм виселиц.
При дворцах больших и малых правителей устраивались специальные помещения, в которых содержались дикие звери, ядовитые змеи, гуда бросали правонарушителей; существовали пытки голодом, жаждой и т.д.
Важно отметить, что тенденция развития варварских образований муисков была направлена в сторону превращения привилегированного сословия в класс, эксплуатирующий труд свободных. Об этом свидетельствует превращение вооруженного насилия в одну из основных форм присвоения чужих богатств и материальных ценностей.
Многие страницы хроник пестрят описаниями сокровищ больших и малых правителей, измен союзническому долгу ради богатых взяток и т.д. Систематический разбой в целях захвата рабов и сокровищ, восхваление и почитание богатства как высшего блага жизни - вот что характерно для общества муисков середины ХVI в. Прекрасно иллюстрирует это положение речь сипы Немекене перед огромной армией вассалов и союзников: «В наших государствах и в чужих хорошо известны мои великие подвиги и те, кто здесь собрался, знают о них на протяжении многих лун (месяцев), потому что не было такого сеньора или касика, который мог бы соперничать со мной, который не распластался бы у моих ног. Моими являются все земли, занимающие все эти просторные долины, не считая владений по ту сторону Великих гор (Восточные Кордильеры), граничащих с индейцами панче и нет сегодня там ни одного человека, который не жил бы радостно, повинуясь моей власти. Вот почему было бы справедливо, что бы я один, по своему знатному происхождению и мощи, подчинил бы других правителей этой земли и управлял бы ими.
Вот почему не можете вы отрицать, что великим позором для меня является то, что неравный мне саке Хунза, не только не покорился мне,.. но и намеревается сопротивляться моей великой мощи. Владения саке меньше владений многих свободных касиков моего царства, и будет позором для моих подданных, если они не воспользуются случаем покорить саке и не сделают тунханцев рабами такого прославленного народа, как наш».
Таким образом, из органа, стоявшего на страже территориальной целостности объединения, варварское государство мужиков превращалось в одно из средств присвоения прибавочного продукта. Становясь на службу частным интересам группы лиц, носителей политической власти, предоставляющих зачатки господствующего класса, оно тем самым переставало служить интересам общества.
Тот факт, что знать в обществе муисков стояла на пути превращения из слуг в господ общества, как нельзя лучше подтверждается судьбой индейской знати в период после завоевания. В течение всей колониальной эпохи индейцам пришлось бороться за свои земли не только с испанской короной, но и с захватническими устремлениями индейской знати.
Простые индейцы подвергались жестокому двойному гнету. Спустя два столетия после конкисты индейцы выплачивали дань натурой, деньгами и даже плащами и поясами из хлопка. В 1721 г, чиновники пишут мадридскому двору прошение о строительстве в г.Боготе специального хранилища для плащей, так как их скопилось более 5 тысяч.
Положение индейской знати было двойственным и противоречивым. С одной стороны, она была надежной опорой испанских колонизаторов в их эксплуатации рядовой индейской массы. Однако общая тенденция сращивания интересов индейской знати и колонизаторов нарушалась отдельными случаями, когда местные правители выступали как выразители общих интересов всего индейского населения, например, когда речь шла о возвращении былой независимости.
В конце ХVIII в произошло крупное восстание потомков древних муисков. Не успел отзвучать трагический финал движения Тупак Амару в Перу, как в мае 1781 г. разнеслась весть о том, что Амбросио Писко, прямой потомок сипы, собрал свои силы в с.Сокорро. Волнения начались с недовольства высокими налогами и перешли в широкое крестьянское движение. Индейцы, работавшие на соляных копях в Немоконе, сожгли дом управляющего и объявили себя единственными владельцами этих промыслов, согласно древнему праву предков. А.Писко объявил себя правителем Чиа и королем Боготы. К нему стали стекаться вооруженные крестьянские отряды из разных концов 'бывшей империи муисков'.
Но плохая организация и отсутствие единства в требованиях привели к поражению восстания. Претензии крестьян обещали удовлетворить, и они разошлись по своим селениям. После этого события испанцы ограничили число дворян из индейской знати и их привилегии.
Такова была последняя попытка самобытного народа, создавшего в Восточных Кордильерах высокоразвитую цивилизацию, вернуть свою былую независимость.
Достигнутая муисками ступень общественного развития повела к быстрому росту населения и усложнению социальной структуры во всех ее звеньях. Место родоплеменных связей заняли политические объединения представлявшие собой зачаточные государственные организации. Образовавшаяся военно-иерархическая система территориально-политических объединений создавалась с помощью даннических и союзных отношений и системы наместничества.
Эти объединения возглавлялись привилегированными сословиями, опиравшимися как на приспосабливаемые к новой системе традиционные институты, гак и на вновь создаваемые органы управления и принудительной власти.
Возникающее государство выполняло такие общественно необходимые функции, как налаживание обмена, строительство террас и сети каналов, организация централизованной добычи разного рода полезных ископаемых, возведение дорог, обслуживание культовых потребностей, а также защиту территориальной целостности объединений и расширение их владений.
Однако возникшие органы власти у муисков, родившиеся для отправления жизненно необходимых функций в интересах всего общества, существуют одновременно как некий 'суррогат коллективности', как некая чуждая, стихийно возвысившаяся и стоящая над всем обществом сила. Она сосредоточила в своих руках зачатки политической власти, а следовательно, и немалый прибавочный продукт. Однако вместе с разложением общины, с ростом индивидуального труда и неравноправного распределения этому равновесию наступает конец, и постепенно органы руководства обществом превращаются в органы господства и угнетения направленные против собственного народа. Развитие государства у муйсков шло в этом направлении.
|
|
Читайте в рубрике «Муиски»: |