Государственный строй Спарты
В Спарте, как и в Афинах, государственный строй воплощал в себе основные принципы полисного устройства. Поэтому в обоих этих полисах можно видеть некоторые общие основы: средоточие политической жизни в рамках гражданского коллектива, наличие античной формы собственности как коллективной собственности граждан, тесную связь политической и военной организации гражданства, республиканский характер государственного устройства. Однако между государственным строем Афинского и Спартанского полисов существовали и глубокие различия. В Афинах государственный строй оформился как развитая система демократической республики, рабовладельческой демократии, в Спарте государственный строй носил ярко выраженный характер рабовладельческой олигархии.
Аристократический характер государственного устройства Спарты вырастал из коренных особенностей социально-экономических отношений. Господство натурального производства, слабое развитие ремесел и торговли, их концентрация за пределами гражданского коллектива в среде периэков, военный характер спартанского общества обусловили своеобразие политического устройства Спарты, повышение роли органов военного управления и воспитания, малочисленность органов собственно гражданского управления.
Высшим органом государственной власти в Спарте (как и в любом греческом полисе) было Народное собрание всех полноправных граждан-спартиатоа. Народное собрание (оно называлось апеллой) в Спарте имело весьма широкую. компетенцию: оно утверждало мирные договоры и объявление войны; избирало должностных лиц, военных командиров; решало вопрос о наследовании царской власти, если законных наследников не было; утверждало освобождение илотов; крупные изменения в законодательстве должны были одобряться апеллой. Однако спартанская апелла в общей системе государства играла значительно меньшую роль по сравнению с афинской экклесией. Прежде всего потому, что на Народных собраниях в Спарте не допускалось обсуждения законов, участники апеллы могли лишь принимать или отвергать законопроекты, но не обсуждать их. Члены апеллы не имели права внести законопроект, этим правом пользовались лишь члены Совета геронтов и эфоры. Спартанская апелла собиралась нерегулярно, не в твердо установленные законом сроки, а от случая к случаю и по решению должностных лиц. На собрании не обсуждались финансовые вопросы, не контролировалась деятельность магистратов, не разбирались судебные дела. Подобный порядок деятельности Народного собрания создавал для спартанской олигархии благоприятные возможности влиять на его работу, направлять его деятельность в нужное русло. Если в Афинах Народное собрание было органом, выражавшим не только формально, но и реально интересы большинства афинского гражданства, то в Спарте апелла стала органом спартанской олигархии, верхушки спартанского гражданства.
Более того, в спартанском законодательстве существовал закон, по которому решение апеллы кассировалось, если Совет геронтов считал это решение неприемлемым по каким-либо причинам.
Решающую роль в государственном управлении Спарты играл Совет геронтов, или герусия. Герусия состояла из 30 членов, в состав которых входили 28 избираемых лиц старше 60 лет (стариков, по-гречески — геронтбв, отсюда герусия). Геронты избирались из среды спартанской аристократии и оставались в этой должности всю жизнь. Кроме 28 избранных геронтов в герусию входили два спартанских царя. Герусия, эта узкая группа представителей спартанской олигархии, избираемая на неопределенно долгий срок, не подчинялась и не контролировалась ни одним государственным органом. Она существовала рядом с Народным собранием, но не была ему подотчетна. Герусия имела право отменять решения Народного собрания. Если в Афинах Совет 500 был рабочим органом экклесии, подготавливая ее заседания и оформляя ее решения, то в Спарте, напротив, герусия принимала все решения, лишь иногда вынося их на формальное утверждение апеллы. Как решающий орган государственной власти герусия располагала практически неограниченной компетенцией, она заседала ежедневно и руководила всеми делами, включая военные, финансовые, судебные. Герусия могла приговаривать к смертной казни, изгнанию из страны, лишению гражданских прав, она могла возбудить судебное преследование самих спартанских царей, которые входили в состав герусии. Герусия принимала отчеты у всемогущих эфоров, когда они заканчивали исполнение своей должности. Практически все нити государственного управления были сосредоточены в руках геронтов или находились под их контролем.
Не менее авторитетным органом Спартанского государства была коллегия из пяти эфоров («надзирателей»). Эфоры избирались на один год апеллой из всего состава спартиатов, а не только из узкого круга спартанской аристократии, как геронты. Однако это юридическое правило далеко не всегда соблюдалось и обычным делом было избрание эфоров из среды верхушки спартиатов, представителей знатных родов. Избрание эфоров, так же, как и геронтов, проходило в Спарте любопытным способом, который Аристотель называет детским. Небольшая коллегия специальных выборщиков закрывалась в темном помещении. Каждого кандидата на должность геронта или эфора проводили мимо этого помещения, а сошедшиеся на апеллу спартиаты криком или молчанием выражали одобрение или неодобрение. Сидящие в помещении выборщики фиксировали степень одобрения, и по их заключению утверждались на должность те кандидаты, одобрение которых проходило наиболее шумно. Естественно, при таком своеобразном избрании возможны были самые произвольные решения, используемые спартанской олигархией в своих интересах.
Коллегия эфоров обладала огромной властью; Аристотель сравнивает власть спартанских эфоров с властью тиранов, единоличных правителей греческих полисов в IV в. до н. э. По имени старшего эфора назывался год в Спарте, как в Афинах по имени старшего архонта. Коллегия эфоров была поставлена рядом с апеллой и герусией, т. е. считалась независимым от них органом. Эфоры отвечали за прочность и стабильность спартанского законодательства в целом и потому обладали властью контролировать действия должностных лиц.
Особенно большое значение придавалось контролю за деятельностью спартанских царей. Именно эфоры должны были не допустить усиления царской власти и перерастания спартанской олигархии в монархию. Согласно спартанским законам, эфоры раз в месяц принимали клятву царей соблюдать существующие законы. Два эфора обязаны были сопровождать царей во время военных походов, они стремились вызывать постоянные разногласия между царями, полагая, что взаимная подозрительность и вражда не позволят царям сосредоточить слишком большую власть. Эфоры имели право привлекать царей к суду герусии. Эфоры могли вести переговоры с послами других государств, созывали и председательствовали на заседаниях апеллы и даже герусии. Важной функцией эфоров было наблюдение за всей системой спартанского воспитания — основы жизни и поведения спартиатов. Если они находили какие-либо отступления, то привлекали к судебной ответственности как должностных лиц, так и отдельных граждан.
В компетенцию эфоров входили функции надзора и верховного управления над пе-риэками и многочисленными илотами. В частности, при вступлении на должность эфоры должны были подтвердить старый закон об объявлении так называемых крип-тий, т. е. освященной древним обычаем войны против илотов.
Эфоры, как правило, действовали совместно с геронтами, именно перед герусией эфоры возбуждали судебные преследования, могли председательствовать на некоторых заседаниях геронтов. Эфоры вносили на утверждение законопроекты, которые они согласовывали с геронтами. Это были органы спартанской олигархии, руководившие всеми сторонами жизни спартанского общества. Их малочисленность создавала возможность подкупа, что имело место в истории Спарты V—IV ев. до н. э. Так, Аристотель сообщает, что эфоров «легко можно было подкупить, и в прежнее время такие факты подкупа нередко случались, да и недавно они имели место в андросском деле, когда некоторые из эфоров, соблазненные деньгами, погубили, насколько, по крайней мере, от них зависело, все государство». Злоупотребления властью со стороны эфоров и геронтов облегчались также и тем, что практически они были бесконтрольны, связаны круговой порукой, и их невозможно было привлечь к судебной ответственности.
3. Институт царской власти. Военные должности. Одним из интересных политических учреждений Спарты был институт царской власти. В Спарте правили два царя, принадлежавшие к двум династиям — династии Агиадов и династии Эврипонтидов. Происхождение этих династий восходит к глубокой древности, еще ко времени окончательного расселения дорийцев в Лаконике в X в. до н. э. Однако в V—IV вв. до н. э. эти династии представляли собой два наибо-
лее знатных и богатых рода среди спартанской аристократии. Спартанские цари не были носителями верховной единоличной власти (монархами), а спартанский государственный строй не являлся монархией. Каждый царь пользовался одинаковой властью. В отличие от монархов спартанские цари обладали ограниченной компетенцией, так как были подчинены воле апел-лы, решениям герусии, в состав которой они входили на правах обычных членов, но особенно жесткому и повседному контролю со стороны коллегии эфоров. Тем не менее спартанские цари обладали довольно значительной властью, и их роль в государственных делах нельзя недооценивать. Прерогативами царей было верховное военное командование и руководство религиозным культом, а эти государственные функции в военизированном обществе Спарты имели особое значение. Не говоря уже о времени военных походов за пределами Спарты, когда власть царя как главнокомандующего была неограниченной, в самой Спарте власть царя была достаточно велика. Цари были членами герусии и принимали реальное участие в решении всех государственных дел. Кроме того, даже в мирное время в условиях военизированного быта подразделения спартанского войска (моры, лохи, эно-мотии) сохраняли свою структуру и, естественно, над ними довлел, если не юридически, то фактически, авторитет их главнокомандующего.
При царе находилась свита, которая постоянно поддерживала его моральный авторитет. Два пифия сопровождали царя, присутствовали при его общественных трапезах и именно их царь посылал в Дельфы вопрошать знаменитого дельфийского оракула о будущем (от имени жрицы Пифии эти помощники царя и получили свое название). Росту авторитета царей содействовали также исполнение жреческих функций, те знаки почета, которые им полагались по закону: цари были крупнейшими землевладельца *
ми и, по словам Ксенофонта, «в городах пе-риэков царю разрешают брать себе достаточное количество земли». На общественных трапезах царю предоставлялось почетное место и двойная порция, они получали в определенные дни отборное животное и .установленное количество ячменной муки и вина, они назначали проксенов, выдавали замуж невест-наследниц. Высокий авторитет царской власти проявлялся также в оказании особых почестей умершему царю: «Что касается почестей, воздаваемых царю после смерти, — писал Ксенофонт, — то из законов Ликурга видно, что лакедемонских царей чтили не как простых людей, но как героев». При таком особом положении царей в государстве всегда существовала реальная опасность усиления царской власти вплоть до ее превращения в монархию. Вот почему в системе спартанской государственности уделялось столь повышенное внимание деятельности царей и соблюдению существующей структуры власти, а именно режима спартанской олигархии.
Спартанское общество было военизированным обществом, и потому роль военного элемента была высока в государственном управлении.
В спартанской армии была хорошо продуманная организационная структура, в том числе многочисленный командный корпус, пользующийся в обществе определенным политическим влиянием. Одной из высших военных должностей была должность наварха, командующего спартанским флотом. Эта должность была чрезвычайной, не постоянной должностью. Например, в конце Пелопоннесской войны, когда Спарта вела большую морскую войну против Афин, во главе спартанского флота был поставлен знатный спартиат Лисандр, пользовавшийся огромной властью. Аристотель называет навархию «почти второй царской властью», а навархов считает реальными соперниками спартанским царям. Однако и цари, и спартанские навархи находились под постоянным контролем эфоров. Так, Лисандр, по словам Плутарха, «самый могущественный из греков, своего рода владыка всей Греции», распоряжавшийся судьбами громадного флота, внушительной армии, многих городов, строго выполнял все указания эфоров, по их приказу покорно возвратился в Спарту, где с большим трудом смог оправдаться в своих действиях.
В структуре сухопутного войска предусматривался и постоянный штат различных военных командиров. По данным Ксенофонта, служившего в спартанском войске и хорошо знавшего его порядки, командный состав в Спарте был довольно многочисленным. Он включал командиров подразделений, на которые делилась спартанская армия: полемархов, командующих морой (от 500 до 900 человек), лохагов, командующих лохом (от 150 до 200 человек), пентекостеров, командующих пентекостией (от 50 до 60 человек) и эномотархов, командующих эномотией (от 25 до 30 человек). Полемархи составляли ближайшую свиту царя и его военный совет, они постоянно находились около царя и даже питались вместе с ним, присутствовали при жертвоприношениях. В царскую свиту входили также так называемые гомеи, отборные спартиаты, выполнявшие функции современных адъютантов, гадатели, врачи, флейтисты. Здесь же находились пифии, а также командиры союзных отрядов, подразделений наемников, начальники обозов. В управлении войском царям помогали специальные должностные лица: различные воинские преступления разбирали судьи-элланодики, распоряжаться финансами помогали особые казначеи, распродажей военной добычи занимались лафирополы.
Царская особа охранялась отрядом в 300 «всадников» из отборных спартиатов молодого возраста (это были пешие воины, название условное), три командира которых — гиппагрета входили в ближайшее окружение царя. В источниках мало данных о том, кто назначал многочисленных военных командиров и насколько сохранялась стройная система военного командования в мирное время. Можно предположить, что их избирали в апелле, т. е. в собрании тех же воинов-спартиатов, но по представлению царей. Время пребывания в должности, видимо, зависело от воли царя как командующего армией. Особое место среди спартанских командиров занимали гармосты, назначаемые в качестве начальников гарнизонов с военно-гражданскими функциями в наиболее ключевые места Лаконики, населенные периэками, или на ближайшие острова, имеющие стратегическое значение, например, на остров Киферу. В целом, спартанский государственный строй как строй олигархический представлял собой сочетание гражданских и военных властей, в котором власть узкой спартанской олигархии уравновешивалась авторитетом военных командиров во главе с царями, с которыми спартанская герусия и эфорат вынуждены были считаться.
Органической частью политической организации Спарты была система государственного воспитания и обучения молодого поколения. Она предусматривала воспитание хорошо тренированных и физически развитых воинов, готовых в любой момент выступить на защиту спартанских интересов как против внутренних врагов, прежде всего порабощенных илотов, так и против внешних врагов. Спартанский воин — это прежде всего дисциплинированный воин, стойко переносящий трудности и невзгоды, он должен повиноваться своим командирам и избранным властям, не вдаваться в дискуссии. Меньшее значение в этой системе воспитания имело собственно образование, которое сводилось к определенному минимуму.
Полная система спартанского воспитания предусматривала прохождение трех ступеней. Первой ступенью было воспитание мальчиков с 7 до 12 лет. Вот что писал об этом Плутарх: «Ликург не разрешал, чтобы дети спартанцев воспитывались купленными или нанятыми воспитателями, да и отец не имел права воспитывать сына по своему усмотрению. Он отобрал всех детей; которым исполнилось семь лет, объединил их в агелы и воспитывал их сообща, приучал к совместным играм и учебе. Во главе агелы он ставил того, кто был самым сообразительным и храбрее других в драках. Дети во всем брали с него пример, исполняли его приказы, терпели наказания, так что все обучение заключалось в том, чтобы воспитать в детях повиновение. Старики наблюдали за их играми и, постоянно внося в их среду раздор, вызывали драки: они внимательно изучали, какие задатки храбрости и мужества заключены в каждом, храбр ли мальчик и упорен ли в драках. Грамоте они учились только в пределах необходимости. Все же остальное воспитание заключалось в том, чтобы уметь безоговорочно повиноваться, терпеливо переносить лишения и побеждать в битвах».
Общий контроль и руководство воспитанием мальчиков было возложено на особое должностное лицо — педонома. Эта должность считалась важной, и на нее назначали лиц, которым было, по словам Ксенофонта, «позволено занимать самые высокие должности в государстве».
С 12 лет наступал новый этап обучения и воспитания. Агелы мальчиков были преобразованы в илы (отряды) подростков во главе с иренами, наиболее сообразительными и авторитетными из них, обычно старшими по возрасту. Общее руководство воспитанием подростков было возложено на специальных должностных лиц. Воспитание становилось более суровым и приобретало характер военной подготовки. «По мере того, как они подрастали, их воспитывали все более сурово, стригли коротко, приучали ходить босиком и играть нагими. Когда им исполнялось 12 лет, они переставали носить хитон, получая раз в год плащ, ходили грязными, не умывались и не умащали ничем тело, за исключением нескольких дней в году, когда им разрешалось пользоваться всем этим. Спали они вместе по илам и агелам на связках тростника, который они сами приносили себе, ломая голыми руками верхушки тростника, росшего по берегам Еврота. Зимой они подкладывали так называемый ликофон, мешая его с тростником, так как считали, что это растение согревает». Именно в этом возрасте юные спартиаты проходили сложный курс военного обучения, владения оружием, отработку строя фаланги, быстроты передвижения и тактические хитрости. Специальное внимание уделялось воспитанию чувства социального превосходства по отношению к илотам, причем это делалось весьма оригинальным способом. «Так они заставляли илотов пить в большом количестве несмешанное вино и, приводя на сисситии, показывали юношам, насколько отвратителен порок пьянства. Они заставляли их петь непристойные песни и танцевать безобразные танцы: танцы и песни, бывшие в употреблении среди свободных, илотам были запрещены». Воспитание чувства отвращения к илотам дополнялось и более жестокими способами. Именно отрядам старших юношей поручалось проведение так называемых криптий, т. е. санкционированных государством тайных убийств илотов. По мнению воспитателей, эти мероприятия должны были показать ловкость, хитрость, повиновение и военную подготовку подрастающих спартиатов.
К 20 годам заканчивалось воспитание спартанских юношей и наступал последний, третий период. Он начинался с разрешения молодому спартиату вступать в члены сисситии. Иначе говоря, молодой спартиат вступал в права владения земельным наделом, т. е. совокупности нескольких илотских хозяйств, на отчисления от которых он должен был жить и содержать свой дом. Из этого дохода спартиат вносил в сисситию установленную норму продуктов: ячменной и пшеничной муки, вина, масла и маслин, сыра и фруктов. Сисситии были важным общественно-политическим институтом в системе спартанской государственности. Каждая сиссития насчитывала около 15 человек и представляла по существу военное подразделение, члены которого вместе питались, проводили большую часть времени в совместных беседах и военных тренировках, хотя каждый член сисситии имел собственный дом и семью, куда он возвращался вечером. Участие в сисситии было обязательным для спартиата так же, как и установленный взнос продуктами. Если спартиат не мог из-за бедности внести свою долю, он терял право участия в сисситии и лишался почти всех гражданских прав. В возрасте до 30 лет спартиат, хотя и принимал участие в сисситиях, тем не менее имел еще некоторые ограничения в своем гражданском статусе, например, ему не разрешалось ходить на рынок, и он мог делать покупки лишь через родственников, он был обязан большую часть времени проводить в сисситиях. Именно на плечи молодых спартиатов падала основная тяжесть охранной службы, многочисленные мелкие военные походы. К 30 годам спартиат обычно обзаводился семьей, своим домом, действие всех ограничений прекращалось и открывался путь к командным постам и государственным должностям.
Находившаяся под строгим государственным контролем система воспитания молодого поколения обеспечивала подготовку спартиата как особой категории гражданина — основы спартанской государственности: умелого, дисциплинированного воина, твердо знавшего свое привилегированное положение, беспрекословно повиновавшегося своим властям, но и требовавшего от них полного выражения собственных интересов.
|
|
Читайте в рубрике «Древняя Греция»: Имел ли Александр Великий высшее образование? Цивилизация минойского Крита Ахейская Греция во II тыс. до н. э. Микенская цивилизация |