Греция в первой половине IV в. до н. э.
Продолжительная и разрушительная Пелопоннесская война не только потрясла значительную часть Эллады во время самих боевых действий, но и оказала большое воздействие на развитие греческих полисов в первой половине IV в. до н. э. Поражение Афин и роспуск такого исторически прогрессивного экономического и политического объединения, как Первый Афинский морской союз, опять ввергли Грецию в состояние раздробленности, привели к разрыву сложившихся экономических связей, к необходимости их переориентации. Сама война, одна из самых кровопролитных в греческой истории, охватившая большую часть всей территории Греции, привела к колоссальной растрате материальных и людских ресурсов, денежных средств, гибели больших ценностей. Во время военных действий безжалостно вырубались оливковые рощи и виноградники, сжигались посевы, уничтожались дома и постройки, разрушались целиком города (город Платеи, например, был сровнен с землей); только за 5—6 лет войны Афины истратили огромную сумму в 10 тыс. талантов, которую они накапливали около двух десятилетий.
Война привела к гибели большого количества людей, особенно среди гражданской прослойки населения, на которую выпали основные тяготы военной службы, как в гоплитском ополчении, так и на флоте. Только от эпидемии сыпного тифа, терзавшего Афины, умерло не менее четверти населения, в сражении при Делии погибло не менее 3 тыс. человек, после катастрофы в Сицилии потери Афин составили около 10 тыс. гоплитов и около 30—40 тыс. гребцов, легковооруженных и матросов. Конечно, такие потери не могли не сказаться на состоянии всего комплекса социально-экономических и политических отношений. Нужно было восполнять поредевшие ряды гражданства, владельцев земельных участков, ремесленников и мелких торговцев, участников Народных собраний, членов гелиеи, многочисленных выборных магистратур. При замкнутом характере полиса, не допускавшем широкую раздачу гражданских прав метекам и иностранцам, и невысокой рождаемости эта проблема могла решаться с большими трудностями.
С начала IV в. до н. э. можно говорить о заметном увеличении количества рабов, о широком проникновении рабского труда в разные отрасли афинской экономики: сельское хозяйство, ремесленные мастерские, различные торговые предприятия. Широкое проникновение рабства в афинскую экономику привело к общему укрупнению производства, распространению рабовладельческих поместий в 20—25 га с контингентом в полтора-два десятка человек, эргастериев с персоналом в два-три и более десятков рабов. Такое положение было характерным не только для Афин, но и для других полисов Греции.
Огромные разрушения и растрата материальных ресурсов во время войны требовали их восстановления и воспроизводства после окончания. Нужно было восстанавливать оливковые рощи и виноградные посадки, нужно было возводить дома и постройки, возрождать разрушенные города. Как Пелопоннесская война, так и многочисленные войны IV в. до н. э., требовали постоянного пополнения нового оружия, кораблей и разнообразного снаряжения. Все это служило стимулом для развития греческой экономики в целом.
Исследование состояния хозяйства Греции в IV в. до н. э. показывает, что оно находилось на подъеме, успешно развивалось: было восстановлено и получило дальнейшее развитие сельское хозяйство, особенно оливководство и виноградарство, в многочисленных эргастериях производилась разнообразная продукция, считавшаяся одной из самых качественных в тогдашнем мире, особого размаха достигли торговые операции, которые охватывают теперь все Средиземноморье и Причерноморье. Новые импульсы для расцвета греческой экономики дало проникновение рабского труда в разные сферы производства и создание относительно крупных рабовладельческих хозяйств, поместий в сельской местности и эргастериев в городах. Удельный вес в экономике таких рабовладельческих хозяйств в IV в. до н. э. значительно возрос по сравнению с V в. до н. э. Более того, рабский труд в большей степени, чем раньше, начинает применяться в зевгитских, т. е. зажиточных крестьянских хозяйствах, в которых один-два раба трудятся на полях вместе с семьей самого земледельца.
Во время военных действий происходило известное перераспределение богатств: земли, рабов, денежных средств, их концентрация у одних и потеря другими; та наметившаяся в V в. до н. э. имущественное разделение внутри полисного коллектива граждан на богачей и бедняков были усилены за счет бурного развития рабовладельческих отношений в IV в. до н. э. Собственники рабовладельчёских поместий и крупных эргастериев заводили рентабельные хозяйства, получали приличные доходы. Получила распространение такая форма накопления богатства, как дача денег взаймы под ростовщические проценты: особенно они были велики, если давались владельцам кораблей, ведущим торговлю с далекими странами (в таком случае процент на одолженный капитал иногда достигал 30% и более). Богачи, располагающие крупными партиями рабов, зачастую предпочитали сдавать их в наем какому-нибудь предпринимателю, получая твердую плату за их использование. Иногда рабовладелец предоставлял в распоряжение раба некоторые средства, помещение и позволял рабу жить отдельно и работать в мастерской, выплачивая своему господину значительную плату, своего рода оброк. Некоторые из таких работающих на оброке рабов всеми правдами и неправдами могли скопить небольшие средства и выкупиться на свободу, становясь вольноотпущенниками.
В Афинах и других развитых торгово-ремесленных центрах Греции возрастает значение прослойки вольноотпущенников среди общего населения полиса, увеличивается их удельный вес в различных, отраслях экономики. В частности, они проникают даже в земледелие — исконное занятие полноправных граждан, арендуя земли, которые владельцы по каким-либо причинам не могли обрабатывать сами и предпочитали сдавать их в аренду предприимчивым людям.
Одним из проявлений экономического оживления в Греции IV в. до н. э., широкого внедрения во все отрасли рабского труда явилось развитие товарного производства, интенсификация торговли и денежного обращения.
В рабовладельческих поместьях и эргастериях занятые там рабские контингенты производили продукции значительно больше, чем это требовалось для собственного потребления, и довольно значительные излишки продукции как сельскохозяйственной, так и ремесленной, шли на внутренний городской рынок и на рынки других полиров. В IV в. до н. э. рост хозяйственной активности, появление товарной продукции способствовали развитию не только внутриполисной, но и межполисной торговли. Греческая экономика уже не могла развиваться в узких рамках небольших и ограниченных по своему экономическому потенциалу полисов. Для нормального функционирования и дальнейшего развития экономики необходимо было создание если не политического, то во всяком случае известного экономического единства, обеспечивающего обмен товарами и сырьем, приток рабов, охрану торговых путей, что далеко не всегда удавалось обеспечить в условиях полисной раздробленности.
Большой размах межполисной торговли и развитие товарного производства в целом привели к интенсификации денежного обращения. Количество денег, чеканенных в IV в. до н. э., в греческом обществе резко возросло по сравнению с V в. до н. э В обращение было пущено не только серебро, добытое в новых рудниках Лавриона Пангея, Фракии, Лидии, но и запасы драгоценной утвари, хранившейся в храмах. Большое количество денег было выпущено на греческий рынок из персидской казны. Персидский царь стал активно вмешиваться в греческие дела уже в конце Пелопоннесской войны и продолжал свое вмешательство в первой половине IV в. до н. э., и оно всегда подкреплялось значительными денежными субсидиями, распределяемыми среди проперсидских элементов.
Как известно, во время Пелопоннесской войны Афины истратили огромные денежные суммы на свои военные предприятия, но победительница Спарта, напротив, за счет добычи и персидских субсидий приобрела солидные валютные накопления. Греческий оратор Исократ исчисляет общую сумму полученных разными спартанскими военачальниками только от Персии денег в огромную цифру в 5 тыс. талантов. Не меньшее количество денег было захвачено спартанцами во время ограбления афинских союзников и других городов. В обозе спартанского наварха Лисандра везли сотни золотых венков, «подаренных» ему греческими городами за их «освобождение». Нужда в деньгах заставляла переплавлять и чеканить деньги из храмовых сосудов, священной утвари, применявшейся при жертвоприношениях, статуй и статуэток, подаренных в храмы и др. Так, в трудные времена Пелопоннесской войны афиняне переплавили большую часть сокровищ, хранившихся в Парфеноне (свыше 6 тыс. талантов). В IV в. до н. э. к таким акциям прибегали тиран Сиракуз Дионисий, тиран Фер Ясон в Фессалии. Жажда золота приводила к совершению таких тягчайших, с точки зрения полисной морали, преступлений, как элементарное ограбление общеэллинских святынь. В 364 г. до н. э. аркадяне захватили и обобрали храм Зевса в Олимпии, т. е. главную святыню Греции, где совершались жертвоприношения во время Олимпийских игр. В 356 г. до н. э. фокидяне захватили и вывезли храмовые богатства другой главной общегреческой святыни — храма Аполлона в Дельфах (10 тыс. талантов).
Деньги становятся престижной формой богатства наряду с земельными владениями. Более того, ряд землевладельцев предпочитали продавать земельные участки и держать наличные деньги: их было легче скрыть от налогообложения и взоров сограждан в смутные времена, их можно отдать в рост и получить без хлопот неплохие проценты, легко разделить среди наследников и т. д. В IV в. до н. э. появляются богачи, располагающие внушительными капиталами в несколько десятков талантов, в то время как в V в. до н. э. их были буквально единицы. Теперь среди богачей были не только знатные граждане, но и метеки, и иностранцы, не имеющие гражданских прав, как правило, занимающиеся ремеслами и торговлей, люди предприимчивые, энергичные, мало связанные ограничительными правилами, которые накладывались в полисе на граждан (обогащение за счет ростовщичества, некоторых видов торговли и ремесел в ряде полисов считались недостойными гражданина).
Особенно одиозной формой быстрого обогащения, которой, однако, не брезговали не только метеки, но и некоторые граждане, была спекуляция на хлебных ценах. Хлеб был основным продуктом питания древнего грека, но его всегда не хватало в больших городах, обычно крупных торгово-ремесленных центрах, таких, как Афины, Коринф, Мегары и др., в которых проживало большое число ремесленников и торговцев, оторвавшихся от сельского хозяйства и вынужденных покупать зерно. Как правило, производимого в сельской местности зерна не хватало, и его нужно было привозить издалека. Например, значительное количество зерна шло в Афины из Северного Причерноморья, особенно из Боспорского царства, а Коринф снабжался зерном, привозимым из богатых хлебом сицилийских городов. Однако перевозки зерна на маловместительных и тихоходных судах, двигавшихся вдоль извилистых берегов, было делом ненадежным и часто вызывало перебои в снабжении хлебом населения. Это приводило к колебанию цен на хлебном рынке и разгулу спекуляции. На большой разнице в ценах на зерно многие беззастенчивые дельцы создавали себе крупные состояния. Полисные власти пытались бороться с этими махинациями. Так, в Афинах количество надзирателей за правилами хлебной торговли и ценами на хлеб возросло с 10 до 35. «Они наблюдают, — писал Аристотель, — прежде всего за тем, чтобы на рынке зерновой хлеб продавался добросовестно; далее, чтобы мельники продавали ячменную муку в соответствии со стоимостью ячменя, а булочники пшеничный хлеб — в соответствии с ценой пшеницы, и притом булки имели такой вес, какой они им укажут. Закон велит надзирателям устанавливать это».
Была установлена жесткая регламентация хлебной торговли. Привозившие на кораблях большие партии зерна оптовые торговцы должны были продавать под наблюдением надзирателей мелким торговцам прямо в порту, но не более, чем 50 медимнов (около 2 т) в одни руки, и мелкие торговцы должны вести торговлю по установленным правилам.
Однако ловкие хлебные спекулянты находили много способов обходить установленные правила продажи и часто их нарушали. Горожане люто ненавидели этих спекулянтов основным продуктом питания. «Их интересы, — писал Лисий, — противоположны интересам других: они больше всего наживаются тогда, когда при известии о каком-нибудь государственном бедствии продают хлеб по дорогим ценам. Ваши несчастья так приятно им видеть, что иногда они о них узнают раньше всех, а иногда и сами их сочиняют: то корабли наши в Понте погибли, то они захвачены спартанцами при выходе из Геллеспонта, то гавани находятся в блокаде, то перемирие будет нарушено... Когда вы все более нуждаетесь в хлебе, они вырывают его у вас изо рта и не хотят продавать, чтобы мы не разговаривали о цене, а были бы рады купить у них хлеба по какой ни на есть цене. Таким образом, иногда но время мира они держат нас на осадном положении». Хлебная спекуляция и трудности в обеспечении зерном были источником серьезных внутренних конфликтов в Афинах, вместе с тем они показывали слабые возможности полисной администрации решить этот важный экономический вопрос.
Общему оживлению товарного обращения и интенсификации торгово-кредитных операций в IV в. до н. э. способствовало вовлечение в товарный оборот земельной собственности. Владение земельным участком было основой основ для юридического оформления гражданского статуса, определяло полноправие гражданина, его участие во всех делах своего полиса. Граждане должны были обрабатывать и сохранять свою землю, передавать своим потомкам. Операции купли-продажи земли могли повлечь за собой потерю земельных владений и обезземеливание граждан, что признак вал ось недостойным гражданина делом. Это обстоятельство сильно ограничивало торговые операции с землей, и они были редким явлением в эпоху, предшествующую Пелопоннесской войне. Однако в IV в. до н. э. положение изменилось: резко возросло количество сделок по купле-продаже земельных участков. Имеющиеся данные о положении в Афинах первой половины! IV в. до н. э. показывают, что в товарный/ оборот поступали земли не только низших/ разрядов гражданства, но и средних и крупных землевладельцев: на афинских полях ставились многочисленные закладные камни (хорой), в записях полетов (специальных должностных лиц) о продаже конфискованного имущества и взыскании однопроцентной пошлины при продаже государственной земли частным лицам постоянно упоминаются разные по размерам земельные участки. Значительная часть афинского гражданства теряет свои земли и живет в городе сугубо городским бытом. Закономерным результатом частых земельных сделок была концентрация земельной собственности и появление крупных владений в одних руках и обезземеливание других. Количество зевгитских хозяйств, средней прослойки афинского гражданства, сокращается, в IV в. до н. э. оно вряд ли превышает 5 тыс. человек. Видимо, не случайно в ряде проектов, политического переустройства афинского демократического строя выдвигалось предложение ограничить число политически полноправных граждан цифрой в 5 тыс., а иногда и в 3 тыс. человек, обладающих цензом зевгита. Еще более резкие формы обезземеливание граждан приняло в консервативной Спарте. Резко сокращается численность спартиатов, владельцев полного спартанского клера, с 5 тыс. в V в. до н. э. до 1,5 тыс. в первой половине IV в. до н. э. Аналогичные процессы происходили также в Беотии, Фессалии и других городах Греции.
Включение земельной собственности в активный товарный оборот и связанная с этим возможность, с одной стороны, концентрации земли и, с другой, обезземеливание граждан вело к подрыву основного принципа полисной жизни, а именно неразрывного единства понятия гражданина и земельного собственника. В IV в. до н. э. можно было быть полноправным гражданином, но не иметь земли, заниматься ремеслами и торговлей, принимать самое деятельное участие в политической жизни. В то же время предприимчивые метеки и иностранцы, не имевшие гражданских прав и тем самым права владеть земельным участком, в IV в. получают возможность обойти это положение и начинают заниматься земледелием, организацией земледельческих хозяйств, широко используя право на аренду земельных участков. Расширение аренды в греческих полисах IV в. до н. э. и ее активное использование метеками и вольноотпущенниками — свидетельство активности и повышения экономической роли этих слоев населения в жизни полисов.
Накопление богатств и численный рост прослойки богачей, собственников крупных состояний в виде земельных владений, домов, ремесленных мастерских, кораблей, денежных средств и партий рабов приводило к обеднению других, более широких слоев населения. В греческих полисах и в V в. до н. э. самой многочисленной прослойкой среди гражданства была категория фетов. В IV в. до н. э. численность этой категории возросла за счет разорения или гибели в многочисленных войнах представителей Относительно зажиточной категории зевгитов, служивших в гоплитах. Среди фетов появляется значительное число лиц, лишенных средств и вынужденных жить нищенством. Часть неимущего населения, потерявшего землю, могла обеспечить свое существование, подавшись в ремесленные мастерские, подрядившись на строительство зданий и храмов, в портовые работники, матросы. Однако этот труд в греческом обществе не рассматривался как достойный гражданина.
В условиях растущего применения рабов, распространения рабовладельческих эргастериев и поместий простой неквалифицированный труд считался рабским занятием. Поэтому разорившиеся и неимущие граждане, численность которых постоянно возрастала, не обнаруживали большого желания заниматься производительным трудом, предпочитая не работ, а жить за счет государства в корне подрывало традиционные полисные представления о необходимости для гражданина иметь свое хозяйство и усердно его обрабатывать. В ряде греческих полисов появляется особая социальная прослойка неимущих и не желающих трудиться граждан, которых можно назвать люмпен-пролетариатом. Эти голодные, неимущие люди, обладающие правами гражданства, голосующие в Народном собрании и участвующие в работе выборного суда, представляли неспокойную, легко возбудимую массу, которая была источником постоянных конфликтов и столкновений в греческих городах. Для таких деклассированных граждан источником существования становится небольшая плата за участие в Народных собраниях, выборном суде, отправление магистратур, участие в оплачиваемых военных походах. Зачастую эти неимущие люди покидали свой город, отправлялись на чужбину, завербовавшись в наемники к удачливому и располагающему средствами полководцу или варварскому царю.
Большое количество греков служило в наемниках у национального врага Греции — персидского царя или его сатрапов. Развитие наемничества — характерная черта греческого общества IV в. до н.э. Если в V в. до н. э. основой греческой военной организации было ополчение, состоящее из из самоэкипирующихся граждан-гоплитов, то в IV в. до н. э. его роль уменьшается и все большее значение приобретают отряды наемников, служащие за денежную плату и состоящие из профессиональных воинов, происходящих из жителей разных городов, как правило, на своей родине неимущих и обездоленных. Теперь они защищают интересы других полисов, отдают свои жизни за чужие интересы, но получают за это соответствующее содержание, часть военной добычи.
Широкое развитие наемничества было связано не только с обнищанием широких масс гражданства и трудностями комплектования гоплитского ополчения как такового. Многочисленные войны IV в. до н. э. показали профессиональную слабость гражданских ополчений: гоплиты-граждане, собираемые от случая к случаю, не имели достаточной выучки, были плохо дисциплинированы, с неохотой уходили от своих хозяйств в далекие походы. Наемники были профессионалами, знатоками военного дела, они имели хорошую выучку, поддерживали строгую дисциплину, были мобильны и могли быть отправлены в самые отдаленные области, к тому же они не были связаны с разными политическими группировками гражданского населения и соблюдали известный нейтралитет во время различных политических дебатов и столкновений. В Греции появляются специальные места, своего рода рынки, куда сходились наемники с предложением своих услуг богатому покупателю. Такие сходки-рынки были на мысе Малея в южной части Лаконики, в Аркадии, Коринфе, Фокиде, Фессалии. На таких рынках можно было «купить» наемный отряд от нескольких сот до нескольких тысяч гоплитов.
Широкое распространение наемнических армий, их активное и часто решающее участие в военных действиях, с одной стороны, и падение роли собственно гражданского ополчения как основы полисной военной организации, с другой, — один из ярких показателей ее серьезного кризиса.
Оживление греческой экономики, развитие товарного производства, размах торгово-денежных отношений, широкое внедрение рабства во все стороны жизни и производства вели к обострению классовых противоречий в греческих полисах, росту общей социальной напряженности в Греции. В основе всех классовых конфликтов лежало все более четко формирующееся антагонистическое противоречие греческого общества между классом рабовладельцев — собственников крупных эргастериев, поместий, домов, кораблей, наличных денег — и увеличившимся в числе классом рабов, который в условиях развивающейся греческой экономики подвергался хорошо организованной и умелой эксплуатации. Рабы были не только самым эксплуатируемым классом, но и занимали самое приниженное положение в обществе. Они ненавидели своих господ, и греки не строили на этот счет никаких иллюзий: раб рассматривался как естественный враг господина, и его повиновение обеспечивалось не уговорами и разумными доводами, а насилием. «Почти каждое обращение к рабу, — рекомендовал философ Платон, — должно быть приказанием. Никоим образом и никогда не надо шутить с рабами, ни с женщинами, ни с мужчинами. Многие очень безрассудно любят баловать рабов: этим они только делают более трудной их подчиненную жизнь, да и самим себе затрудняют управление».
Прекрасно понимая глубокий антагонизм в отношениях между рабами и их господами, греческие рабовладельцы сознавали опасность открытых выступлений рабов и рекомендовали ряд мер, направленных на ослабление этого основного противоречия. Платон, обобщая опыт управления рабами, рекомендовал подбирать для одного хозяйства рабов разных национальностей, чтобы, используя различия в обычаях, религии, привычках, языке, легче приводить рабов к покорности, не допустить сговора к возмущению. Он советовал господам не обижать рабов без особой необходимости, не проявлять к ним беспричинную жестокость, соблюдать известную справедливость в их наказаниях. Открытые восстания рабов в Греции были затруднены еще и потому, что рабы жили в домах, эргастериях или поместьях в глубокой изоляции друг от друга, под строгой охраной, не имели возможности постоянного общения между собой. Тем не менее, в источниках сохранились сведения о протестах и восстаниях рабов. Чаще всего такие восстания происходили во время военных действий, когда внимание их хозяев и государственных органов было направлено на войну. Так, например, около 20 тыс. афинских рабов, в их числе значительная часть ремесленников, воспользовались рядом неудач афинян и в 413 г. до н. э. перебежали к спартанцам. Другие источники сообщают о частых случаях побегов рабов как своего рода протесте против своего бесправного положения.
Примером открытого выступления рабов против своих хозяев является восстание в Сиракузах в 414 г. до н. э. под руководством Сосистрата. Воспользовавшись тяжелым положением Сиракуз, осажденных афинской экспедиционной армией, сиракузские рабы договорились о восстании. Силы восставших оказались настолько велики, что сиракузцы не смогли их уничтожить в открытом бою. Сиракузский полководец Гермократ был вынужден прибегнуть к хитрости: щедрыми посулами и подкупом был внесен раскол в ряды восставших — 20 руководителей были выданы, а обезглавленный рабский отряд был разбит, часть рабов схвачена и подвергнута мучительной казни, часть рабов бежала к осаждавшим город афинянам. Источники сохранили немного сведений о случаях проявления классового протеста рабов. Видимо, превентивные меры полисных властей и классовый интерес хозяев к разумному управлению своими рабами затрудняли открытые формы протеста; тем не менее, рост напряженности в отношениях между рабами и рабовладельцами в IV в. до н. э. составлял ту основу, тот базис, на котором разворачивались социальные противоречия как внутри гражданского коллектива, так и между гражданами и негражденекой частью населения полиса.
Большой остроты достигли в IV в. до н. э. противоречия внутри полисного коллектива, вызванные имущественным и социальным расслоением в среде гражданства. Низшие разряды гражданства теряли свои земельные участки, вынуждены были заниматься малопрестижными ремеслами, нанимались управляющими, работали на строительстве зданий, в порту, в рудниках рядом с рабами. Часть опустившихся граждан жила случайными заработками, а то и предпочитала не работать, занимаясь нищенством, ведя праздную голодную жизнь, и получая дотации от своего полиса.
Естественно, этот обездоленный и все более возрастающий в численности слой гражданства выражал острое недовольство своим незавидным положением. Бедняки-граждане с завистью и ненавистью смотрели на роскошную жизнь своих богатых сограждан, владельцев поместий, крупных эргастериев, городских домов, множества кораблей, живущих в обширных домах, держащих дорогие колесницы, тративших большие деньги на содержание гетер и т. п. Эта стихийно растущая ненависть приводила к усилению напряженности в отношениях между различными слоями гражданства.
Рост социальной напряженности в греческих полисах получил своего рода идеологическое оформление, выразившееся в появлении лозунгов, своего рода программных требований беднейших категорий гражданства: передел земли и кассация долгов. Это требование отражало реальную действительность Греции IV в. до н. э., заключавшуюся в концентрации богатств в руках верхушки и обеднения основной массы гражданства, в массовой задолженности как результате бурного развития товарно-денежных отношений, причем задолженности как низших, так и зажиточных категорий гражданства.
Эта тенденция социально-экономического развития получила разное воплощение в различных полисах Греции, но в той или иной степени она была присуща почти каждому полису.
В связи с этим острота и политическая значимость лозунга «передел земли и кассация долгов» была разной в различных областях Греции. Так, в Афинах в условиях демократического строя удавалось несколько сгладить остроту социального недовольства, и этот лозунг не получил особой популярности. Афинская демократия в целях некоторого ослабления социальной напряженности проводила целенаправленную политику некоторой материальной поддержки беднейших категорий гражданства: именно в Афинах (и, насколько известно, только в Афинах) была введена плата за посещение Народных собраний, за участие в судах гелиеи, за отправление магистратских должностей. В Афинах был установлен жесткий контроль за хлебным рынком и велась борьба со спекуляцией. В Афинах довольно широко раздавались деньги на посещение театральных спектаклей. На богатых граждан были наложены так называемые литургии, с них собирали различные взносы на государственные нужды. Естественно, это давало некоторые результаты, и социальная напряженность не вылилась в кровавые столкновения и гражданские войны с оружием в руках, а проявлялась в форме политической борьбы на Народных собраниях, в . дискуссиях философов, в литературных произведениях.
Однако положение во многих полисах Греции было иным, и здесь лозунги «передел земель и кассация долгов» выражали насущные чаяния и глубинные интересы граждан, а борьба за их решение принимала формы заговоров, кровавых столкновений, сговора с внешним врагом. Так, например, в Спарте, считавшейся образцом имущественного равенства спартиатов и социального спокойствия внутри общины равных, борьба против концентрации богатства и имущественного расслоения приняла острые формы и вылилась в опасный заговор Кинадона в 397 г. до н. э. Заговор составили бывшие граждане, которые в силу описанных выше условий обеднели, потеряли земельный участок и потому выбыли из общины равных. «Заговорщики знали, — писал Ксёнофонт, — что их замыслы совпадают со стремлениями всех илотов, неодамонов (вольноотпущенников), гипомейионов (неполноправных граждан) и периэков, ведь когда среди них заходит разговор о спартиатах, то никто не может скрыть, что он с удовольствием съел бы их живьем». Ряды заговорщиков росли, но доносчик сообщил о заговоре эфорам, которые, по словам того же Ксенофонта, «пришли в ужас» от его многочисленности и организованности. Они не решились схватить Кинадона в самой Спарте, опасаясь восстания его сторонников, послали его с каким-то придуманным поручением в одну из местностей Пелопоннеса и там схватили. Под пыткой Кинадон выдал своих сообщников и был казнен вместе с ними: всем им надели на шею железные брусья, приковали к ним руки и, гоняя по улицам Спарты, забили до смерти бичами и прутьями.
Социальная напряженность вылилась в настоящую гражданскую войну еще в двух полисах Пелопоннеса, в Коринфе и Аргосе. В Коринфе борющиеся социально-политические группировки использовали затруднения, вызванные военными действиями между Коринфом и Спартой в 392 г. до н. э. По рассказу Ксенофонта, городская знать не хотела воевать с олигархической Спартой и стала готовить заговор с целью заключения мира и передачи города спартанцам. Во время одного из празднеств, когда народ был отвлечен праздничными мероприятиями, аристократы захватили цитадель города — Акрокоринф, но были выбиты оттуда прибывшим народом. Часть заговорщиков бежала к спартанцам. Тогда народ бросился громить дома «знатных» и «лучших», подозревая их в сочувствии: началась резня — «один погиб стоя, во время дружеской беседы, другой — сидя, третий — в театре, иные даже при исполнении обязанностей арбитра при состязаниях... Знатные граждане бросились искать убежища — одни к подножью статуй богов, стоявших на агоре, другие — к алтарям, но убивали и прильнувших к алтарям». Оставшиеся в живых аристократы и их сторонники открыли спартиатам ворота городских укреплений и впустили врага в город. Между спартанцами, поддерживающими их олигархами и коринфянами произошла ожесточенная битва. «На маленьком пространстве, — сообщает Ксенофонт, — погибло так много народа, что можно было там увидеть людей, лежавших огромными кучами, как лежат кучи зерна, дерева, камней». Спартанцы были вынуждены отступить, но им удалось захватить порт Коринфа Лехейон и вызвать в городе продовольственные трудности.
В другом пелопоннесском городе Аргосе в 370 г. до н. э. беднейшая часть гражданства восстала против состоятельных граждан и, вооружившись дубинами (скиталами), перебила около 1200 человек, разделив между собой их имущество (так называемый «аргосский скитализм»).
Говоря об обострении социальной борьбы в городах Пелопоннеса, афинский оратор Исократ писал, что граждане многих полисов на Пелопоннесе «относятся друг к другу с таким недоверием, с такой враждебностью, что сограждан боятся более, чем врагов. Вместо бывшего при нашей власти единодушия и взаимной имущественной поддержки они дошли до такого распада связей между собой, что люди состоятельные охотнее бросили бы свое имущество в море, чем оказали бы помощь нуждающимся, а бедные меньше бы обрадовались находке клада, чем возможности силой завладеть имуществом богатых. Прекратив жертвоприношение на алтарях, люди, точно жертвенных животных, закладывают друг друга». Еще более обобщая картину социальных отношений в греческих городах первой половины IV в. до н. э., философ Платон говорил о том, что каждый греческий полис расколот на два враждебных лагеря: на полис богатых и полис бедняков, готовых пожирать друг друга.
Социальная напряженность в греческих полисах выражалась не только в естественном недовольстве низших категорий гражданства своим ухудшающимся экономическим положением. Недовольство выражали и господствующие круги гражданства, представители его высших звеньев, которые использовали результаты экономического развития в своих интересах, сосредоточивая в своих руках большие богатства, крупные партии рабов. Господствующие круги были недовольны тем, что механизм полисной государственности оказался недостаточно эффективным, чтобы защищать их интересы, обеспечивать необходимый и стабильный социальный порядок. При решающей роли Народного собрания, преобладания прямого народоправства, которое обеспечивало влияние гражданства в целом на государственную политику, богатеющие круги зависели от его воли, должны были нести бремя государственных расходов в большей степени, чем бедные граждане. Многочисленные литургии, различные взносы и обязательные пожертвования, конфискации имущества, которые накладывались на них демократическим большинством, вызывали)у верхушки гражданства недовольство полисными порядками, особенно в тех центрах, которые имели демократическое устройство.
Ксенофонт, отражая настроения афинской аристократии, следующим образом описывает ситуацию, сложившуюся в Афинах первой половины IV в. до н. э.: «Когда я был богат, — рассказывает один из афинян Хармид, — я боялся, чтобы кто-нибудь не подкопал стены в моем доме и не забрал деньги, а мне самому не причинил какого-нибудь вреда. Затем мне приходилось ублажать доносчиков: я знал, что они мне могут принести больше зла, чем я им. Кроме того, город всегда налагал на меня какие-нибудь повинности, а отказаться от этого не было никакой возможности. А теперь, когда я лишился источников дохода за границей, а от земель, расположенных в этой области, не получаю ничего, распродал свое имущество, я сладко сплю, растянувшись; город мне доверяет; никто мне больше не грозит, а я уже грожу другим; как свободному, мне можно жить и здесь и за границей; передо мной встают с мест и уступают дорогу богатые». Полисная аристократия мечтала о сильной власти, которая обеспечила бы ей спокойные условия для умножения ее богатств, упрочения ее высокого общественного положения.
Обострение социальных конфликтов внутри гражданского коллектива дополнялось ростом напряженности среди других социальных прослоек, в частности, между гражданством в целом и внушительной по численности прослойкой метеков. В IV в. до н. э. возросла экономическая роль и влияние этой социальной прослойки в жизни греческих полисов. Однако при всем их богатстве, зачастую весьма внушительном, в политическом отношении они были бесправны, поскольку не имели гражданских прав. Такое несовпадение их экономического и социально-политического положения вызывало недовольство метеков, рождало стремление проникнуть в ряды гражданства, получить столь желанные для них гражданские права и тем самым принять непосредственное участие в управлении полисом.
Но граждане, в том числе и самые низшие их разряды, не хотели допускать посторонних в свои ряды и делить с кем-бы то ни было те большие привилегии, которые были связаны с правами гражданина. За первую половину IV в. до н. э. в Афинах только четырем счастливцам из метеков были предоставлены гражданские права: гражданская община, полисный коллектив, сохранял свою замкнутость и не желал ее нарушать. Естественно, это увеличивало общую социальную напряженность в греческих полисах.
Одной из попыток решить социально-политические проблемы греческих полисов в IV в. до н. э. было установление тиранических режимов (так называемая младшая, или поздняя, тирания в отличие от старшей, или ранней, тирании VII—VI вв. до н.э.).. Тиранические режимы, как правило, устанавливались в тех городах, в которых социальная напряженность выливалась в особо острые формы гражданских столкновений (Сиракузы, Коринф, Сикион, Гераклея). В условиях кровопролитных столкновений внутри полисов, военной угрозы извне в ряде полисов власть захватывали популярные полководцы из среды граждан или чужеземные командиры наемных отрядов. Они подчиняли своему строгому контролю Народное собрание, совет, выборных магистратов, заполняя их своими ставленниками и сторонниками.
Мало считаясь с полисными традициями, тираны произвольно распоряжались земельной собственностью города, прибегали к произвольным конфискациям, щедро раздавали гражданские права чужакам, прежде всего, своим наемникам, вводили новые повинности, управляли диктаторскими методами. Тираны захватывали власть насильственным путем, тем не менее, они опирались, особенно в начале своего правления, на некоторую поддержку гражданского населения. Причем тиранов поддерживали разные социальные слои: с одной стороны, демократические круги, выражающие интересы рядового и обездоленного гражданства, с другой — полисная аристократия, которая хотела видеть в сильной власти тирана гарантию прочности социального порядка. В этих сложных условиях тиранам IV в. до н. э. приходилось проводить политику лавирования среди разных слоев населения, примирения обострившихся противоречий: с одной стороны, подкармливать обездоленную массу гражданства, с другой — обеспечивать интересы полисной аристократии. Однако решить эти противоречащие друг другу задачи тираны IV в. до н. э. не смогли. Вот почему тиранические режимы, установившиеся в греческих полисах, оказались недолговечными и, как правило, были связаны с деятельностью какого-либо одного изворотливого политика, такого, как Дионисий в Сиракузах (405—367 гг. до н. э.), Ясон в Ферах (80—70-е годы IV в. до н. э.), Филомел в Фокиде (середина 50-х годов IV в. до н. э.). Вскоре после прихода к власти тираны вызывали резкое недовольство во всех слоях гражданского населения, их наемники оказывались силой не очень надежной, и многие из них стали жертвой заговоров, а их режим был уничтожен после их смерти или их ближайших преемников. Установление тираний в IV в. до н. э. как попытка решения больных вопросов социально-политической жизни Греции оказалось совершенно несостоятельным.
Все описанные выше особенности социально-экономического и политического развития греческих полисов в IV в. до н. э.: внедрение классического рабства и развитие рабовладельческой экономики, имущественная дифференциация гражданства, концентрация богатств на одном полюсе и обнищание на другом, потеря низшими слоями гражданского населения земельной собственности, падение роли гражданского ополчения и распространение наемничества, повышение экономического и социального значения метеков, рост социальной и классовой напряженности, обострение социальной борьбы, установление тиранических режимов — все эти болезненные явления в истории Греции первой половины IV в. до н. э. определяются как кризис греческого полиса. Рамки небольшого по территории и населению государства с ограниченным военно-экономическим потенциалом теперь, в условиях растущей экономики, усложнения хозяйственных структур, уже не могли обеспечивать нормальных условий для дальнейшего развития. В его недрах сформировался целый узел классовых и социальных противоречий, разрешить которые полисная организация власти не могла, и под угрозой оказались интересы господствующего класса. Необходима была иная форма экономической и политической организации, органической частью которой стал бы полис и которая обеспечила бы дальнейшее развитие производства и культуры.
Острые формы кризиса греческого полиса стали предметом пристального внимания греческих мыслителей, которые, анализируя ситуацию, предлагали свои проекты решения больных проблем греческой жизни IV в. до н. э. Эти проекты были предложены Аристофаном и великими греческими философами Платоном и Аристотелем.
В комедии «Женщины в народном собрании», написанной в 389 г. до н. э., Аристофан в комедийной форме выдвигает такое средство решения наболевших вопросов афинского общества, как уничтожение частной собственности и обобществление имуществ. «Я полагаю, — говорит главная героиня Праксагора, — отныне все должно быть общим. Прочь порядок, при котором одни владеют обширными поместьями и деньгами, а у другого нет даже места для могилы. У одних целая армия рабов, а у других нет и ни одной прислуги». После обобществления имущества, по мнению Праксагоры, исчезнут пороки и преступления, зависть и обман. Не нужен будет суд, не нужны будут и должностные лица. Обеды будут бесплатные и готовиться на общественный счет. Граждане будут получать, таблички с буквами, которые будут обозначать соответствующую общественную столовую. Исчезнут индивидуальные семьи, дети будут считаться общими. Все производство будет переложено на рабов. Наступит спокойная, счастливая, мирная жизнь всех граждан. Меры, предлагаемые героями Аристофана по равномерному распределению или обобществлению богатств и уничтожению частной собственности, были протестом против имущественной дифференциации, столь характерной для Афин начала IV в. до н. э.
Более разработанные проекты решения социальных недугов греческого общества IV в. до н. э. и вывода полисов из кризисного состояния были предложены Платоном и Аристотелем. Чтобы укрепить полис и вывести его из кризиса, Платон предлагает разделить и закрепить навечно деление населения на три касты: касту философов-правителей государства, касту воинов-стражей, охраняющих границы и поддерживающих внутренний порядок, и касту остального населения, куда входят ремесленники, земледельцы, торговцы, как свободные, так и рабы, которые должны трудиться и обслуживать узкую группу философов и стражей. В среде первых двух каст не должно быть частной собственности, живут они в общественном быту, их семейные отношения регулируются особыми правилами, чтобы вырастить здоровое и сильное поколение. В то же время ремесленники и земледельцы могут иметь частную собственность, семью и жить индивидуальным бытом. Любые случаи недовольства с их стороны должны подавляться беспощадно. Таким образом, и в основе проекта Платона лежала идея поддержания прежде всего социального порядка' путем особой организации господствующего класса и реорганизации государственного управления в олигархическом духе, полном отказе от завоеваний демократии.
Несколько иным был проект Аристотеля. По его мнению, для оздоровления всего строя полисной жизни необходимо было поддержание средних прослоек гражданства, владельцев гоплитского участка. Преобладание среднего слоя земледельцев — основа крепости полисного строя. Ремесленники и торговцы исключаются из состава полноправных граждан. Управление государственными делами передается в руки старших по возрасту граждан, в то время как молодые граждане несут военную службу. Самой лучшей формой государственного управления, по Аристотелю, должна быть умеренная демократия, так называемая полития, т. е. такой государственный строй, в котором всеми правами пользуется лишь средняя прослойка земледельцев. Сам полис должен быть небольшим по территории и населению и расположен на морском побережье. Вот в таком полисе, полагал Аристотель, была бы достигнута спокойная и счастливая жизнь, прочный государственный порядок.
Однако предложенные проекты реформирования и оздоровления пораженных кризисом греческих полисов оказались утопическими, невыполнимыми в исторической обстановке IV в. до н. э. Кризис греческого полиса продолжал углубляться.
|
|
Читайте в рубрике «Древняя Греция»: Имел ли Александр Великий высшее образование? Цивилизация минойского Крита Ахейская Греция во II тыс. до н. э. Микенская цивилизация |