За фасадом пирамид
На западном берегу Нила, неподалеку от Каира, простирается скальное плато Гиза, где высятся три великие пирамиды IV династии — пирамиды Хеопса (Ху-фу), Хефрена (Хафра) и Микерина (Менкаура). Эти рукотворные горы, воздвигнутые 4500 лет назад, и поныне возвещают бессмертие царей, правивших страной в незапамятные времена, вечно восславляя их замысел, а еще свидетельствуют о той беззаветной преданности, с какой древние египтяне обязаны были служить своему фараону, напрягая все силы для возведения вечной обители бога-царя, правившего Египтом. Строительство пирамид требовало неимоверных усилий, огромного количества времени и материалов. В тени великих пирамид, причисленных впоследствии греками к «семи чудесам света», невольно скрывается вся история Древнего царства.
По своим размерам и тщательности отделки эти пирамиды и, прежде всего, пирамида Хеопса, возведенная племянником фараона, Хемиуном, являют собой высшее достижение древнеегипетского зодчества. Последняя поражала огромными гладкими стенами, уходящими ввысь, и белизной сверкающих на солнце облицовочных плит из мелкозернистого известняка. Словно каменное солнце, сияла она над пустынной страной, — солнце, которое не померкнет и в краю мертвых. Высота ее — 146,6 метра; длина стороны основания, имеющего форму квадрата, — 233 метра. Можно отметить, что пирамида Хеопса в два раза шире Красной площади. Теперь наружная облицовка этой твердыни утрачена, ее верхушка сбита, но, несмотря на это, она и поныне производит незабываемое впечатление.
В ту же эпоху (по-видимому, при Хефрене) появился еще один знаменитый памятник — высеченный из целой скалы сфинкс высотой 20 и длиной 57 метров. Он напоминает лежащего льва с головой царя и олицетворяет мощь фараона, могучего, как лев, раздирающий когтями врагов. Не случайно арабы прозвали эту грозную фигуру «Отцом Ужаса».
Лишь за сотню лет до этого египтяне начали возводить постройки из камня. За считанные десятилетия они научились обрабатывать и перемещать огромные глыбы, пользуясь лишь медными инструментами и самыми примитивными транспортными и подъемными средствами (катки, полозья, рычаги). Этого хватило, чтобы возвести памятник, с которым не в силах справиться даже время.
Шесть миллионов тонн камня ушло на строительство пирамиды Хеопса. Возведена она из грубого известняка желтоватого цвета и облицована белым известняком; внутренняя часть ее отделана гранитом и алебастром. Погрешность боковых стен — они имеют форму равнобедренного треугольника — колеблется от 0,03 до 0,09%, а основание отклоняется от идеальной плоскости не более чем на 0,004%. В этих сухих цифрах ощутимо нечто чудесное, сверхчеловеческое. Средняя масса каменных блоков, составивших фасад пирамиды, равна примерно 2,5 тонны, но каждая глыба обработана с ювелирной точностью. Они подогнаны так, что между ними не просунуть и лезвие ножа — зазор не превышает полумиллиметра. Еще недавно не знавшие никаких материалов, кроме сырцового кирпича, египтяне теперь искусно обрабатывали миллионы каменных квадров, шлифуя их так, словно одна глыба камня приклеивалась к другой.
Позднее эта точность исчезнет, ее потеснят роскошь и помпезность; строить будут наспех и даже как будто на глазок. Известные, проверенные временем формы будут механически копироваться, как одна скала повторяет другую. В этом повторении — залог стабильности, обет вечности. Культура, созданная ранними династиями Египта, проживет почти полторы тысячи лет, прежде чем придет пора перемен.
Гробницы последних фараонов IV династии, а также царей V и VI династий заметно меньше великих пирамид, да и выглядят хуже их. Очевидно, фараонам все труднее было заставить египтян работать на них. По мнению ряда историков, правление Хеопса было вершиной могущества египетских фараонов; после него начался спад. Геродот приводит такое предание о строительстве пирамиды Хеопса.
«Хеопс поверг Египет во всевозможные беды. Прежде всего он запер все храмы и запретил египтянам приношение жертв; потом заставил всех египтян работать на него. Одни обязаны были таскать камни из каменоломен, что в Аравийском хребте, к Нилу; по перевозке камней через реку на судах их должны были принимать другие египтяне и тащить к хребту, называемому Ливийским. Таким образом работало непрерывно в течение каждых трех месяцев сто тысяч человек. Народ томился десять лет над проведением дороги, по которой таскали камни... Само сооружение пирамиды длилось двадцать лет... Сделана она из шлифованных камней, в совершенстве пригнанных друг к другу».
Напряжение сил было особенно велико еще и потому, что египтяне обходились без самых незаменимых инструментов — прежде всего, без колеса, казалось бы, неотъемлемой части подъемно-транспортных машин. Как можно было доставлять многотонные камни без колесных повозок? Как их поднимали без подъемных блоков ?
Египтяне закладывали ядро пирамиды на выровненной площадке центрального плато, сооружали вокруг рампу — наклонную насыпь из кирпича и глины, втаскивали на нее каменные квадры, а по окончании строительства сносили рампу, которая росла вместе с пирамидой (остатки подобной насыпи найдены около пирамиды Хефрена). Для перемещения квадров использовали рычаги, медные крюки, канаты из пальмового волокна, достигавшие в толщину 10 сантиметров. Камень связывали раствором из песка и гипса. Воистину достижения египетских строителей тем величественнее, чем примитивнее средства, которыми они пользовались.
Само общество того времени напоминало пирамиду. Венчала ее фигура фараона, посредника между людьми и богами. Ниже располагались министры и наместники провинций; под ними — деревенские старосты, ремесленники, мелкие купцы. Наконец, у основания этой социальной пирамиды огромная масса неграмотных крестьян, не оставивших никаких сообщений о своей жизни.
Мы можем лишь предположительно реконструировать образ жизни египетского крестьянина в XXVI веке до нашей эры, обращаясь к рельефам, обнаруженным в гробницах Древнего царства. Когда-то знаменитый египтолог Франсуа Шампильон назвал их «энциклопедией египетской жизни». Судя по изображенным жанровым сценкам, крестьяне той эпохи мало чем отличались, например, от своих собратьев, живших в средневековой Европе, — лишь внешние изменения были велики.
«Работники лугов и полей» и тогда были людьми неприхотливыми, но в то же время жизнерадостными и отчаянными до беззаботности; они брались за любую работу, но подолгу заниматься одним и тем же, похоже, не любили, хотя пирамиды вроде бы который век говорят об обратном. Выглядели тщедушными, много работали — пахали, строили, пасли стада, а питались скудно; в ожидании урожая, случалось, и голодали. «Вот ты не помнишь участи земледельца при записи урожая, — говорится в одном из древнеегипетских текстов. — Берет червь половину ячменя, гиппопотам съедает остальное. Мыши многочисленны, в поле саранча опускается, скот ест, воробьи воруют. Горе земледельцу»! Как лапидарно выразился французский историк Пьер Монте, «земледелец являл собой законченный образ несчастного человека». Несчастного порой до такой степени, что собственные беды и заботы уже не волновали его.
Перед грозными силами природы крестьяне были так же слабы, как растения и животные, среди которых они жили в каком-то мистическом единении со всем живым. Они сами, пожалуй, казались себе рабочей скотинкой, подкреплявшей силы подножным кормом — теми травами, что вырастут на засеянных ими полях. Опасности стерегли их всюду: на пороге своей хижины, где их могли настигнуть наводнение или пожар, за деревенской околицей, где легко было стать жертвой песчаной бури или зверей. Чувство страха было одним из главных чувств той эпохи. Страх пытались прогнать напускным весельем. Приводя скот на водопой и продираясь по заболоченной низине, распевали песни, перекликаясь с крокодилами, которых страшно боялись. Волоча на бечевах каменные глыбы, запевали хором, скрашивая ужасную работу.
В Древнем Египте не было каст, но сын крестьянина обычно наследовал долю пахаря, как сын чиновника становился чиновником. В то же время какой-нибудь энергичный, решительный крестьянский сын мог обучиться ремеслу и заняться более спокойной и безопасной работой, смышленый рыб — выбиться в управляющие, а разбогатевшие ремесленники и управляющие пополняли ряды знати. Как иронизировал американский историк Джон Уилсон, «столетиями Древний Египет считали чем-то неизменным, закоснелым, и все потому что он непрестанно менялся, но менялся так, что этого не замечали со стороны». Следовало бы добавить, менялся без потрясений, которые долгое время только и составляли пищу для размышлений историков.
Исподволь менялась структура общества. Так, при первых династиях Древнего царства придворная бюрократия еще малочисленна. Вплоть до V династии при фараоне состоял лишь один «хранитель печати царя Нижнего Египта». При последних фараонах V династии, а также в годы правления VI династии таковых «хранителей печати» были уже десятки. Если при первых фараонах VI династий имелся лишь один «наместник Верхнего Египта», то при последних царях династии этих наместников стало уже несколько; очевидно, каждый правил небольшой провинцией, частью прежнего Верхнего Египта. Чиновничество разрасталось, а сфера его влияния становилась все уже. Государство зримо дробилось на части, а осмелевшие вельможи передавали свои должности сыновьям, словно титулы.
Чиновники контролировали, в частности, торговлю. Внешняя торговля являлась царской монополией. По приказу фараона снаряжались караваны в Нубию за строительным камнем и слоновой костью, а также корабли в Ливан (последние доставляли в Египет древесину кедра) . В ведении царя находилась также добыча медной руды и бирюзы на Синайском полуострове — Египет завладел этими рудниками в годы правления IV династии — и золота в Восточной пустыне, между Нилом и Красным морем. Серебро же, пока не наладились поставки из Азии, ценилось выше золота, ведь нигде в стране его было не сыскать.
Но главным металлом эпохи считалась медь. Египет богат ею; по запасам этого стратегического сырья он доминировал в Восточном Средиземноморье. В одной из раннеегипетских гробниц в Саккаре в середине прошлого века был обнаружен целый склад оружия и орудий из меди: многие десятки мечей с деревянными рукоятками и ножей длиной от 20 до 60 сантиметров, десятки медных кинжалов с деревянными рукоятками, многочисленные вазы, миски и ведра, десятки граблей, сотни орудий — топоров, зубил, пил, сверл, шил, игл, мотыг, а еще 75 слитков меди, из которых фараон намеревался выковать себе новые орудия в загробном мире.
Химический анализ древнейших медных изделий показал, что они были изготовлены не из самородной меди, а из медной руды — малахита. Этот вид руды добывался как раз на Синайском полуострове с помощью кремневых молотов, каменных и медных кирок и зубил. Уже в наше время на Синае, в районе Вади-Магхара, были найдены остатки древних рудников, поселения рудокопов и оставленные ими надписи. В жилищах рудокопов, в частности, были обнаружены куски меди и древесные угли, тигли из глины для выплавки медной руды и формы для отливки изделий.
Во времена Древнего царства фараоны регулярно посылали торговые и даже военные экспедиции в Ливию, Нубию и Азию, но не пытались завоевать эти области и присоединить их к своей стране. Не стремились и обжить чужие земли — нам известна разве что египетская фактория в финикийском Библе. В этом городе постоянно жили египтяне, заготавливающие азиатские товары для фараона.
Хозяйство пока основывалось на натуральном обмене: товары на рынке меняли один на другой, подати уплачивали также товарами (земледельцы — зерном, скотоводы — шкурами) или же отрабатывали их на строительных объектах. Для учета повинностей каждые два года производилась перепись земли и скота. Подати, собранные в провинциях, по-видимому, свозили в столицу. Появился уже и эталон относительной стоимости товаров — спираль из медной проволоки, которая называлась «утен». Цена товаров в большинстве случаев соизмерялась с ней. Вот типичный пример перечня товаров, который приводит английский историк Леонард Котрелл в книге «Жизнь во времена фараонов»:
«Кожа сыромятная, 4 куска, стоимость в меди 8 утен. Кожи, выделанные в доспехи, 1 кусок, стоимость в меди 5 утен. Палка, трость для опоры, инкрустированная, 1 штука, стоимость в меди 4 утен. Мотыга, цена в меди 2 утен» (пер. В. И. Андрушова).
Однако товар не обменивался на деньги. Наличие такого прейскуранта не означало, что продавец, вступая в сделку с покупателем, получал от него именно куски меди — нет, продавец брал у покупателя его собственный товар, который бы соответствовал по «цене» выставленным на продажу предметам, и лишь небольшую разницу в стоимости мог взять медной проволокой. Например, как гласит один из документов, за быка стоимостью 119 утен можно было выручить инкрустированную трость (25 утен), менее ценную трость (12 утен), 11 кувшинов меда общей стоимостью 11 утен и т. д. Из другого документа явствует, что продавец дома сперва оценивал его стоимость, а затем договаривался с покупателем, сколько зерна или скота он получит на указанную сумму. Не пресловутые кусочки металла — монеты наших дней — нужны были продавцам, а полезные, с их точки зрения, предметы. Так что, натуральный обмен вполне уживался с «каталогами товаров» и перечнями их цен.
Если же говорить о трудовой повинности как форме уплаты налога, надо вернуться к рассказу Геродота. Он излагал предание столь же древнее, как для нас легенда об избиении младенцев при царе Ироде. Две тысячи лет люди глядели на пирамиды и представляли себе, каково было возводить эти горы камня под палящим египетским солнцем. «Хеопсовы беды» стали, пожалуй, такой же притчей во языцех, как «иродовы казни». Однако нарисованная Геродотом картина, очевидно, не соответствовала действительности.
Ведь многие крестьяне той эпохи были только рады отработать некоторое время на строительстве очередной пирамиды — и не только потому, что прославлять божественного царя и делать все для его бессмертия было долгом каждого подданного. Основные работы велись в сезон «половодья», ведь именно в эту пору можно было доставить в Гизу на баржах, которые тянули за собой парусные и весельные суда, огромные глыбы камня, вырубленные в каменоломне (круглый год их вырубкой занимались отряды, по-видимому, набранные из числа военнопленных и осужденных преступников). Для крестьян сезон «половодья» был худшим временем года: запасы зерна кончились, а до урожая было далеко. В течение трех месяцев людям нечего было делать на полях. Толпы крестьян устремлялись тогда на общественные работы, ведь за это они получали от царя пропитание.
Кстати, при строительстве в основном использовали местный известняк, добываемый вблизи пирамид. Издалека, с другого берега реки, везли лишь камень для облицовки пирамид. Непосредственно на строительстве было занято относительно небольшое число специально обученных строителей (вряд ли их было более четырех тысяч человек), хотя к неквалифицированным работам привлекалось, видимо, достаточно много народа.
Впрочем, размах строительных работ постепенно сокращался. Предел величию земных царей полагал бог — солнечный бог Ра. С начала правления V династии он занимал все более важное место в египетском пантеоне. Образ Ра начал непосредственно связываться с личностью фараона. Некоторые документы называют Ра первым богом, правившим на земле, то есть фактически первым царем Египта. В титулатуру фараонов вводится строка о том, что царь является сыном бога Ра — не удивительно, что ему дарована власть над Египтом. В пирамидах V династии также впервые встречаются надписи, связанные с заупокойным культом, — так называемые «Тексты пирамид» (в пирамидах IV династии никаких надписей не было).
Отныне бог Ра служил гарантом устойчивости сложившегося порядка и в царстве жизни, и в царстве смерти. Днем он плыл по небесному Нилу, освещая землю, ночью — по подземному Нилу, сражаясь там с силами мрака, воплощенными в образе гигантского змея, и раз за разом побеждая их. Впоследствии Ра был отождествлен с главным фиванским богом Амоном.
Центр поклонения Ра находился в Гелиополе, жрецы которого, по-видимому, были тесно связаны с фараонами. В это время строились обширные храмы в его честь. К сожалению, ни один из них не сохранился до нашего времени.
Судя по развалинам одного из таких храмов, он представлял собой площадку, огороженную стеной. Здесь находился символ Ра — огромный массивный обелиск; его верхушку венчала небольшая пирамида, сиявшая в солнечных лучах. Это святилище возвел фараон Неусерра около 2400 года до нашей эры. Оно располагалось на территории площадью 75 х 100 метров. В то же время площадь основания пирамиды, возведен1 ной для фараона, была несколько меньше — 75 х 75 метров, а ее высота составляла всего 50 метров, то есть была в три раза меньше, чем высота пирамиды Хеопса. «Если во времена IV династии фараон властвовал над солнечным богом Ра, то при V династии Ра властвовал над фараоном» (Дж. Уилсон).
Тем временем в стране все ощутимее децентрализация. Если в эпоху IV династии вокруг царских пирамид теснились гробницы сановников, то теперь большинство их предпочитало быть похороненными в родных провинциях. Если прежде провинциальные некрополи были редкостью, то во времена VI династии они вошли в моду. Их погребальные камеры так же раскрашены плоскими рельефами; в нишах или у стен гробниц так же установлены статуи. Конечно, по своим архитектурным качествам местные гробницы заметно уступали столичным образцам, но они знаменовали независимость провинциальной аристократии от царей. Древнее царство распадалось.
Пытаясь найти хоть какую-то опору в своих подданных, фараоны VI династии раздавали им одну привилегию за другой. Подобные подарки пробивали ощутимую брешь в бюджете.
Вот пример щедрот: фараон Пиопи I распорядился избавить от податей два «пирамидных города» (имеются в виду селения, жители которых были обязаны поставлять рабочую силу и продукты, чтобы поддерживать в порядке те или иные пирамиды — в данном случае пирамиду Снофру). Впрочем, в подобном случае обязанности просто перекладывались на какую-то менее влиятельную общину. «Тяжесть мертвой руки невыносимым бременем ложилась на хозяйство страны» (Дж. Уилсон). Одни общины хирели, другие — особенно южные общины — становились все сильнее, влиятельнее, все независимее от столичной власти.
Ухудшилась и обстановка на границах. Фараоны Древнего царства не пытались покорить соседние страны и создать обширную империю. Они довольствовались лишь охраной торговых путей. Монополия на внешнюю торговлю помогала укрепить и стабилизировать Египетскую державу. Но теперь все труднее становилось торговать с соседями. Об этом сообщают документы, относящиеся к правлению последних фараонов Древнего царства.
Так, начались беспорядки в Нубии. Фараон Пиопи II нынужден был послать туда карательную экспедицию — одну, другую. В гробнице одного из вельмож той эпохи так повествуется об этих военных походах:
«Я уничтожил там большое число [людей] и детей властителя, начальников отрядов отменных. Я доставил оттуда большое число [людей] в столицу в виде пленных. А я был во главе войска многочисленного, могучего и мужественного» (пер. В. И. Петровской).
Такие же экспедиции приходилось посылать и против азиатов-кочевников. Вот поэтические строки, описывающие один из походов, совершенных в эпоху правления VI династии:
«Это войско вернулось благополучно, разворотив страну бедуинов. Это войско вернулось благополучно, разорив страну бедуинов. Это войско вернулось благополучно, снеся ее крепости. Это войско вернулось благополучно, срубив ее смоковницы и виноградники» (пер. Ю. Я. Перепелкина).
Но победы не приносили радости — все новые кочевники вторгались в Палестину и Ливан. Вот уже сожжена торговая фактория в Библе. Отсюда в Египет доставляли кедровые стволы и изделия из кедра, медь и олово со средиземноморских островов, серебро из Малой Азии, вино и оливковое масло из Восточного Средиземноморья, ляпис-лазурь из глубинных районов Азии. Теперь, незадолго до падения VI династии, торговля с Азией была парализована.
|
|
Читайте в рубрике «Древний Египет»: |